Наверняка так и есть. Рыцарь всегда работал по субботам. Я завела «Гран-при», съехала задом с холма, выскочила на шоссе и помчалась в город.

Въехав на парковку позади тату-салона, я тут же заметила полное и окончательное отсутствие монструозной машины. Часы на приборной доске показывали 16:42. Рыцарь должен быть тут.

Я прошла по проходу мимо мусорных баков, помятых окровавленной битой Рыцаря, мимо пожарной лестницы, на которой он говорил мне, что мы поженимся, обошла здание и вошла через парадный вход – куда входили все, кто не был подружкой тату-художника, – прошагав мимо дюжины пустых мисочек по дороге.

Пустых мисочек.

Салон был набит битком. В каждом кресле, насколько мне было видно из приемной, кто-то сидел, и еще несколько человек толкались тут же, рассматривая альбомы с образцами. Но я не видела стойки Рыцаря. Она была скрыта из виду стеной, которая отделяла приемную от собственно студии.

Сердце, казалось, хотело вырваться у меня из груди.

Что, если он тут?

Господи, а что, если его тут нет?

С трудом сглотнув, я вытерла вспотевшие ладони о джинсы.

– Мы не принимаем фальшивые удостверения личности, малышка. – Голос, раздавшийся из-за стойки, был женским, хотя принадлежал широкому человеку мужского вида, с лысой головой, покрытой татуировками.

Это, должно быть, Бобби.

– Эм, привет. Я знакомая Рыцаря – ну, в смысле Рональда… Он… он сегодня работает?

Бобби сморщилась и сказала:

– Да ни хрена. Этот кусок дерьма кинул меня. Если встретишь, можешь передать этому козлу, что он заплатит мне за все время, что я провела, переназначая его клиентов.

Мне пришлось читать ответ Бобби по губам. Все, что она сказала после слова «нет», утонуло в барабанном стуке крови в ушных раковинах. Рыцаря не было. И он даже не позвонил. Я пропустила платеж, и теперь ни Тони, ни Рыцаря нигде не было.