Я умирала?

Не так ли чувствует себя человек, когда у него разбито сердце? Потому что если это так, то я была чертовски рада тому, что прежде никогда не влюблялась, потому что, черт подери, это было ужасно. Боже мой.

Мне казалось, что мой организм загнивает.

Рот был влажным, а горло болело, но каким-то чудом я не заорала во всю глотку. Но мне казалось, что я ору. Это было внутри меня. Я погибала. Разваливалась на части. Ощущая себя жалким, жалким, жалким дерьмом.

Ты можешь обладать любыми талантами, какие есть на земле, но тем не менее не воспользоваться ими, – сказал мне однажды отец много лет тому назад, когда пытался убедить меня пойти учиться в колледж вместо того, чтобы продолжать целыми днями заниматься фигурным катанием.

Я зажмурилась и задержала дыхание, так как боль в груди была такой мучительной, что я не знала, способна я дышать или нет. И я шмыгнула носом. Тихонечко, едва слышно шмыгнула носом.

– Иди сюда, – услышала я что-то вроде шепота у своего уха, когда его руки сжали мои плечи.

«Нет», сорвавшееся с моих губ, прозвучало так, будто два камня столкнулись друг о друга.

– Позволь, я обниму тебя. – Его голос зазвучал еще ближе, а его тело стало еще теплее.

Сгорая от стыда, я попыталась сделать еще один шаг вперед, но его руки, лежавшие на моих плечах, не позволили мне никуда отойти.

– Позволь мне, – попросил Иван, не обращая внимания на мой ответ.

Еще крепче зажмурив глаза, я, не в силах остановиться, сказала:

– Иди к черту, Иван, я не хочу, чтобы ты обнимал меня. Понятно?

Почему? Почему я поступала так по отношению к самой себе? Почему я поступала так по отношению к другим людям? Он лишь пытался быть добрым и…

– Чертовски жаль, – ответил Иван за секунду до того, как его ладони начали перемещаться, скользя по моей грудной клетке прямо над ключицами до тех пор, пока его руки не скрестились на мне, и тогда Иван начал тянуть меня назад – дергать назад – до тех пор, пока мои плечи не приблизились вплотную к его груди.

И он обнял меня. Он так крепко прижал меня к себе, что я не могла дышать, и я возненавидела себя. Я ненавидела себя за свое лицемерие. За то, что я не слишком красива. За то, что постоянно жду самого худшего. Я ненавидела себя за очень многое, не уверена, что я выжила бы, если бы перечислила все.

А обхватившие меня руки смыкались еще крепче до тех пор, пока мой хребет каждым своим позвонком не изогнулся так, что слился с каждой косточкой его торса.