– Я знаю, что еще рано, но я хочу тебе кое-что показать.

Она кивнула. Я подумал, не показалось ли мне вчера вечером, что я слышу ее голос. Она встала с постели, и мы вышли во двор. Я сел на краю причала, и она села рядом со мной.

Наклонив голову, она прищурилась и в замешательстве посмотрела на меня.

– Номер шестьдесят семь в твоем списке дел. Встретить восход у воды или увидеть, как солнце садится в воду.

Легкий вздох сорвался с ее губ. Она перевела взгляд на медленно просыпающееся темное небо.

– Ты ворочаешься во сне, – сказала она.

– Да. Я знаю.

– Ты тоже просыпаешься в холодном поту? Тебе никогда не казалось, что ты тонешь? Да, ты понимаешь, что это всего лишь сон, но тебе все равно кажется, что ты снова там?

Я быстро закивал в ответ:

– Да. Да. Именно. Трудно описать, что в такие моменты творится у меня в голове. Все твердят, что скоро все будет в порядке, но воспоминания, голоса в моей голове…

– Они настоящие. Голоса. Вспышки. Страхи. Все это на самом деле, Брукс. И неважно, сколько ты пытаешься описать это человеку, который никогда не проходил через травму. Тебя не поймут. То, что случилось с тобой, должно быть, ужасно. Я знаю, каково это – ворочаться по ночам в постели. Я знаю, каково это – просыпаться в холодном поту. Я знаю, каково это – чувствовать это каждую секунду, каждый день. Без остановки.

Я опустил голову.

– И ты живешь так с десяти лет?

– Да. Поэтому я не могла тебя оставить. Я знаю, каково это – бояться снова начинать жить.

– Теперь я понимаю, как глупо себя вел… каким же я был эгоистом… Ты живешь с этим всю жизнь, и ты ни разу не проявляла безразличия. Никогда ни на кого не набрасывалась. Магнит, я так дерьмово себя вел. Прости меня.

Она пожала плечами.

– Все по-разному справляются с травмами. Я реагировала на свои проблемы одним образом, но это вовсе не значит, что ты должен реагировать точно так же. Ты пережил ужасную травму, и я понимаю, почему теперь ты боишься музыки. Тебе кажется, что тебя обманули. Ты не можешь заниматься любимым делом. Но ты достигнешь успеха, Брукс. Найдешь свой путь.

– На днях я взял в руки гитару. Она стояла в углу комнаты, и я взял ее по привычке. А потом я вспомнил, что не могу играть. Но вместо того чтобы расстроиться, я разозлился. Я напился, чтобы заглушить боль. Но я протрезвел, а боль не ушла.

– Будет больно. Это горько, это тяжело, и это ужасно больно. Больно будет так долго, что иногда будет казаться, что это не кончится никогда. Впрочем, в этом и есть прелесть боли.

– Какая?