Я украдкой взглянула на Малькольма, поглощенного игрой. Мне все еще было непонятно, зачем он меня позвал. Может, он хотел обсудить какое-нибудь предложение по перекупке магазина или его преобразование после моего отъезда? Малькольм не упоминал «Книги Просперо», и чем дольше мы смотрели игру, тем больше это напоминало обычные дружеские посиделки.

– Часто ходишь на матчи? – спросила я.

– Мы с Билли обычно ходили каждую неделю, если «Доджерс» давали домашние матчи. Билли ненавидел пропускать игры в сезоне. Он говорил, что его от этого холодный пот прошибает.

– Я и не знала, что он был таким ярым спортивным болельщиком.

– Это касалось только бейсбола. – Малькольм вскочил, увидев, что мяч улетел в аутфилд. – Давай, давай, давай!

Он весь выгнулся, как игрок в боулинг, который надеется как-то сместить шар с его естественной траектории в сторону кеглей. Мяч попал в фаул.

– Черт. – Малькольм плюхнулся обратно и кинул в рот еще арахиса. – Это последняя игра, на которую у нас есть билеты. Не знаю, получится ли купить на следующий сезон.

Я почти положила руку ему на спину, но мне вдруг стало неловко. Я взяла у него арахис, руками очистила от скорлупы и вытащила орешек.

– Жульничаешь. Нужно зубами расколоть скорлупу и выплюнуть ее.

Он щелкнул зубами, и крошечный кусочек скорлупы вылетел из его рта.

«Доджерс» отставали на одно очко. Малькольм грыз ногти. Чувствовалось, что эта игра значила для него больше, чем для самих «Доджерс». Бэттер шел к домашней базе с таким видом, словно уже провалился.

Я встала и начала хлопать.

– Давай, бэттер, бэттер, бэттер!

Я потянула Малькольма за собой, и мы закричали так, будто уже настал конец девятого иннинга. Наша энергия заряжала окружающих. Мужчина, подстриженный под маллет, затопал ногами. Блондинка, приблизительно того же возраста, что моя мама, принялась танцевать. Мимо бэттера пролетели два страйка.

– Бей же, ну! – закричал Малькольм. Раздался треск биты. Бэттер на мгновение замешкался и побежал к первой базе.

– Спасибо! – Малькольм дал мне пять.

Все встали, чтобы не пропустить ход главного отбивающего. Для «Доджерс» это был шанс прорваться. Раздались ободряющие возгласы, которые заключили меня и Малькольма в маленький мирок. Он приобнял меня за талию, и мы принялись качаться в такт, выкрикивая лозунги в поддержку команды. Я ощущала тепло его тела, не сомневаясь, что между нами происходило нечто большее, чем просто просмотр игры с другом. По крайней мере, мне хотелось так думать. В голове пронеслись воспоминания о Филадельфии и совместных матчах с Джеем. Я быстро отмахнулась от них. Было что-то неправильное в том, что я сидела с Малькольмом, в то время как отношения с Джеем висели на волоске, но в то же время я не испытывала вины.