Его лицо оказалось так близко, что мой выдох переплелся с его вдохом.

– И ты меня прости.

Я ждала, что он спросит про Билли, про то, все ли в порядке у меня с моей семьей. Но вместо этого он прижался к моим губам. Он так жадно поцеловал меня, словно хотел наверстать упущенное в ссоре время.

– Я рад, что ты остаешься, – улыбнулся Малькольм.

– Я тоже рада, – ответила я. – Что будем делать с магазином?

– Мы разберемся, – сказал он, и я доверилась этому «мы», доверилась мысли, что мы справимся вместе, что мы попытаемся.

* * *

Август бурным водоворотом перетек в сентябрь. Мы с Малькольмом купили еще билетов на матчи «Доджерс». По дороге к стадиону мы гуляли по Эхо-Парку. Малькольм показывал места, где раньше располагались мексиканские пекарни, стены которых когда-то покрывали фрески, но сейчас на них красовались граффити, что Малькольм считал настоящим искусством.

Воскресные пикники семейки Брукс переплюнули барбекю моей юности. Мама подавала домашние маринованные огурцы и варенье к сырной тарелке, а на десерт – мороженое собственного приготовления. Ужин из запеченного лобстера или рыбы сопровождался мамиными рассказами о книгах, которые она прочитала по совету Эвелин, – не только «Страх полета» и «Джейн Эйр», но также произведения Умберто Эко и Милана Кундеры. Папа вспомнил, как однажды Эвелин пригласила к ним домой одного писателя, чье пристрастие к алкоголю было столь же известным, сколь его проза. Этот писатель разбил зеркало, не удержавшись на ногах и свалившись прямо на него. На белой рубашке быстро проступила кровь из ранок в плече, куда впились осколки. Пришлось увезти его в травмпункт, где медсестры активно позировали на совместных фотографиях со звездой. Протрезвев, он заявил папе, что ему в голову пришла идея для следующей книги. Впоследствии этот роман получил Пулитцеровскую премию.

Сентябрьские дни казались длинными и жаркими. Местные жители возвращались из семейных отпусков, с поездок на природу и музыкальных фестивалей. После стольких вечеринок, стольких часов, проведенных с кричащими детьми, люди жаждали получить, наконец, пищу для ума, и в этом им помогал наш сайт с информацией о книжных клубах и программах для постоянных клиентов. Придуманный Малькольмом клуб литературной жизни Лос-Анджелеса попал в список лучших занятий осени, выставленный в местной газете! Правда, после того, как встречи перенесли в бары. Малькольм проводил экскурсии для группы бледных, худощавых парней по барам, где дебоширил Чарльз Буковски, по корейскому кварталу и постоянному прибежищу Рэймонда Чандлера.