– Что случилось?

– Все правда закончилось. Квест Билли по-настоящему… закончился.

– Да, но это начало твоего собственного приключения. – Малькольм приобнял меня за талию. – Слишком банально?

– Немного. – Я толкнула его локтем. – Но мне нравится.

Когда ушел последний гость, Лючия села за стойку и принялась считать нашу прибыль. Мы с Джоани приводили в порядок столы, пока Чарли подметал пол. Шейла и доктор Хорвард сидели в углу, покуривая сигару и наблюдая за нами.

– Ты пропустил, – пробормотала Шейла, указав сигарой на пластиковый стаканчик, который Чарли не заметил в спешке.

С улицы доносился смех Малькольма и Криса, курящих траву. Я сама не понимала, что меня так удивило, ведь мы находились в штате, где депрессия или боли в спине открывали доступ к огромному ассортименту печенья, леденцов и попкорна с добавлением каннабиноидов. Я никогда прежде не видела, чтобы Малькольм курил.

– Завтра тут будет такая вонь, – крикнул Малькольм, вернувшись в зал.

– Наоборот, – не согласился доктор Ховард. – Мы очищаем это место. Что будешь: изысканную кубинскую сигару или выдохшееся пиво?

– Ни то, ни другое.

Шейла выдохнула и отдала сигару доктору Ховарду. Она подошла к Малькольму и положила руки ему на щеки. Он покачал головой, стараясь высвободиться из плена.

– Сегодня состоялся прекрасный вечер. – Она поцеловала его в щеку. – Наслаждайтесь победой.

Малькольм нашел на кухне бутылку виски Билли, в которой оставалось немного алкоголя, и налил каждому по бокалу – Шейле, доктору Ховарду, Джоани, Крису, Лючии, Чарли и мне. Мы встали вокруг одного из столиков.

– Вот мы и добьем бутылку Билли, – улыбнулся Малькольм, и мы подняли бокалы.

– «Отдал бы всю свою славу за кружку эля и безопасность», – процитировал доктор Ховард, осушив бокал.

– «Господин этот упился до потери пяти своих чувствий»[16], – усмехнулась Шейла, покачивая головой.

– «Веселые виндзорские кумушки», – удивился доктор Ховард. – Впечатляет, моя прекрасная леди.

– «Как для себя вы ждете отпущенья всех ваших вин, так с вами наряду себе от вас я оправданья жду».

Все замолчали и повернулись в мою сторону. Некоторые наверняка узнали знаменитую цитату Просперо. Некоторые – нет. Все смотрели на меня в ожидании объяснений.

– В конце пьесы Просперо просит публику освободить его.