– Уже почти полночь, – сказала она. – Три минуты до обратного отсчета.

Бекетт взял два бокала и вручил один из них мне.

– Ты славный парень по многим причинам, – заговорила я. – La tua gentilezza mi lascia senza parole.

Я говорила по-итальянски далеко не так бегло, как миссис Сантино, и Бекетт уставился на меня непонимающим взглядом.

– Твоя доброта заставляет меня терять дар речи, Коуплэнд, – пояснила я, не осмеливаясь поднять на него глаза.

– Ты заставляешь меня терять дар речи, Зельда.

К моим щекам тут же прилил жар, и я подняла на Бекетта взгляд. Он пристально на меня смотрел.

– Это очень романтичные слова. Коуплэнд, которого я знаю, никогда не сказал бы такое своей соседке по комнате, еще и на людях? Ты что, переборщил с алкоголем?

– Я трезв как стеклышко. – Он продолжал вглядываться в мои глаза. – И отчаянно безрассуден.

– Ты… – Я осеклась. Потому что «прекрасный» было единственным словом, пришедшим мне в голову.

Ты добрый.

Хороший.

Чертовски сексуальный…

Толпа начала отсчитывать последние секунды года.

– Я – какой?

Слов Бекетта не было слышно из-за шума, но я прочитала их по его губам. Его глаза, казалось, стали больше и еще синее.