Она улыбнулась, и уголки ее губ приподнялись от мириады чувств.

– Каждое воскресенье.

– Я понятия не имела. – Невозможно. Ведь я бы знала. Или мама. Дочери обычно осведомлены о таких событиях в жизни своих матерей.

Ведь правда?

Казалось неуместным задавать столько вопросов, но когда еще выпадет подобная возможность?

– А какими были отношения между ними? У моей бабушки и матери Эдварда?

– Лучше, чем у меня. – На ее лице появилось строгое выражение. – Барбанелы были скорее семьей Рут, чем моей.

Даже представить не могу, каково это – жить со свекровью, которая проявляет больший интерес к предыдущей спутнице твоего мужа. Только ведь все было совсем не так? Скорее, это был интерес матери к дочери.

Почему же бабушка никогда не упоминала свою приемную мать? Я постоянно говорила о маме. Она ведь огромная часть меня.

И почему бабушка хранила в секрете, что они разговаривали каждую неделю?

– Извините, – произнесла я. – Это все кажется непростым.

Хелен Барбанел взяла розу и обрезала ее.

Казалось, будто она меня прогоняет. Может, я перегнула палку. Может, не стоило проявлять сочувствие. Надо найти Ноя, но я помедлила. Мне хотелось прояснить кое-что еще.

– Знаете, я тоже мотылек.

– Не для Ноя. Он считает тебя солнцем. Если планируешь его огорчить, сделай это сейчас. Сбереги его сердце от горя. – Она улыбнулась, но холодно. – Нам не нужно, чтобы еще одна девица из семьи Голдман разбила сердце парню из семьи Барбанел.

Я обошла дом и села на ступеньках крыльца, прижав колени к груди и отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. При мысли об еще одной встрече с Хелен в будущем мне хотелось спрятаться под одеяло.

Меня это бесило. Бесило, когда я не нравилась взрослому человеку, которому следовало бы для начала разобраться со своими проблемами. Как выстоять против неодобрения целой семьи? Неспроста Ной чувствовал давление со стороны родственников, которые вынуждали его заниматься тем, что было нужно им: изучать бизнес, защищать честь семьи и компании. Мне повезло, что моя семья простая, нестрогая, но это доказывало, что я права.

И все же я знала, что кое в чем Хелен Барбанел ошибается. Ной не считал меня ослепительным солнцем. Он, наверное, даже не воспринимал меня как электрическую лампочку. Хелен Барбанел считала, что я раню его сердце? Ха! Это он ранит мое.

Но вдруг она права? Если у нас ничего не получится, если кто-то из нас пострадает, может, тогда стоит расстаться с Ноем здесь и сейчас? Может быть, игра не стоила свеч.

Я вытащила телефон, чтобы посмотреть, написал ли Ной что-нибудь еще. Нет. Может, лучше пойти домой? Я не хотела тут сидеть. У меня заболел живот, и я чувствовала себя маленькой, жалкой и больной.