В девушке боролись два чувства: с одной стороны, ложь — это грех, а ощущение власти над мачехой, что в свое время попортившей Хадиже не мало нервов, радостно пьянила. Да, было желание проучить Ранью, показать, что несмотря ни на что она важнее и любимее для отца, но с другой стороны: Хадижа уже давно не была той капризной, избалованной девчушкой, что, не разбираясь во всех хитросплетеньях взрослых отношений, винила во всем «глупую» Ранью.

— Нет, отец, — покачала головой Хадижа. — Мама просто ждала меня у школы. Я думала, мы отпустили прошлое…

— Да, малыш, — посмотрел на погрустневшую дочь Саид. — Прости. Иди потанцуй, ты сегодня такая красавица, — поцеловав Хадижу в лоб, подтолкнул ее в сторону центра комнаты, где кружились танцовщицы Саид.

— Хабиби? — осторожно подошла к Саиду Ранья.

— Ранья? — он устало улыбнулся жене, протягивая ей руку и обнимая.

В последнее время женщина, казалось, успокоилась и перестала устраивать бесконечные скандалы, даже занималась воспитанием Малики, когда Зулейке особенно не здоровилось. Мир (или перемирие) в доме Рашидов дал Саиду вздохнуть свободнее и отестись к своим жёнам с большей нежностью.

— Все хорошо, дорогой?

— Да, Ранья, хорошо.

Сегодня действительно все было хорошо. Дом был полое родных, музыки и радости, а призраки прошлого, что так долго прятались в тенях, казалось, совсем растаяли. Саид улыбнулся, наблюдая, как Хадижа танцевала, вовлекая в круг Самиру и Назиру. Как все хлопают им в такт и смеются! Иногда ему казалось, что это всего лишь сон, и он боялся проснуться.

— Благодарю тебя, Аллах, — прошептал Саид, возведя руки к небу, провёл ладонями по лицу.

* * *

Жаудат Абу Аббас положил трубку, устало выдохнув. Хоть один груз он снял со своей души. Он знал, что по-хорошему должен лично явится в дом Рашидов и, упав на колени, молить Саида и Зейна о прощении, но ни моральных, ни физических сил на это просто-напросто не осталось.

Мужчина видел, как рушатся стены его дома, казавшегося таким прочным, а на самом бывшим прогнившим насквозь. Все эти месяцы он словно наивный новорожденный ягнёнок полагал, что Самат выкинул из головы эту девчонку. Сын действительно вел себя идеально: стал больше интересоваться делами фирмы, соглашался на смотрины невест, ни в чем не перечил.

Поэтому, когда в доме вдруг раздался звонок из посольства Египта, то это было словно попадание молнии в вышку. Сердце защемило, а перед глазами мужчины потемнело и зарябило. Жаудат дрожащими руками расстегнул две верхние пуговицы рубашки, продолжал слушать человека на том конце провода, тактично, но сухо, по-деловому, рассказывающему ему и о смерти Самата, и о том, что Абу Аббасу нужно срочно первым же рейсом вылететь во Францию.