— На это у нас нет времени.
— Ненавижу, — продолжал Роберт, словно никакого ответа не было, — потому что ты ее пешка, ее обожатель.
— Чей? Эрики?
Роберт засмеялся.
— Даже не знаешь, кому служишь?
— Послушай, время уже позднее…
— Пожалуй, тебя нельзя осуждать слишком строго. Она хитрая, эта тварь. Может любого подчинить своей воле, сделать марионетку из любого мужчины, даже более сильного, чем ты. Старина Уилл Шекспир знал ее, когда выводил смуглую леди сонетов Клеопатру, эту всемирную шлюху, покорительницу своих покорителей. Она была Эсмеральдой Гюго, Смертью в жизни Кольриджа. Она обманщица, мошенница, дрянь, Леди Фортуна, всеобщая любовница-шлюха, и ты, Эндрю Стаффорд, лишь ее последний любовник на одну ночь.
Это было чистейшее пустословие, и Эндрю не хотел его слушать.
— Прекрати эту болтовню, черт возьми. Нужно делать дело.
— Дело. — Вздох. — Да, с тобой всегда дело.
— Слушай меня. Я предлагаю тебе возможность выбраться из этой передряги. Полностью, без тени подозрения и отделаться от меня напрочь. Никаких выплат, никаких страхов перед полицией. Это можно сделать. Сегодня ночью.
— Твое имя Мерлин[11]? А если нет, как осуществишь это волшебство?
— Ты получишь от меня сверток. Я получу от тебя Эрику. Честная сделка. Потом она отправится в полицию с каким-то рассказом. Мы можем что-нибудь придумать. Например, у нее случился провал в памяти, и она очнулась идущей по обочине дороги, ничего не помня о последних нескольких часах. Подробности не нужны. Ее рассказ даже не должен иметь смысла, лишь бы она изложила его под присягой. Раз нет потерпевших, значит, нет преступления.
— А как, скажи на милость, ты уговоришь жену играть в этой маленькой драме?
Эндрю вздохнул.
— Я расскажу ей, как шантажировал тебя. Это делает меня соучастником в убийстве Шерри Уилкотт. Скажу, что если тебя арестуют, за тобой последую я.
— Думаешь, она станет лгать, выгораживая тебя?
— Непременно, — ответил Эндрю, вложив в это слово всю наигранную убежденность.
— Так. Это любопытно.
Эндрю закрыл глаза. Сработало. Приманка схвачена.