Мои возражения не могли пробиться сквозь оболочку самовлюбленности и эгоцентризма. Для Моники весь окружающий мир был только зеркалом, в котором она могла любоваться своим отражением. Пришлось и дальше выслушивать это бесконечное нытье. Когда подали кофе, я была уже совершенно опустошена. Чтобы хоть немного взбодриться, пришлось всыпать туда три ложки сахару. Тут Моника наконец вспомнила об ожерелье.

— Оно осталось дома, — ответила я.

— Что?! — воскликнула она в полный голос.

За соседними столами оглянулись.

— Я не отважилась взять его на работу. И потом, мы договорились заехать ко мне после ленча.

— Разве?

— Значит, я что-то путаю.

— Договор был такой: я приношу чек, а ты — ожерелье, — процедила Моника. — Чек у меня с собой!

— Прости, ради Бога! В последнее время я немного рассеянна. Так ты хочешь ожерелье или нет? Если да, идем ко мне домой.

— Не могу. У меня встреча!

— Когда? — спросила я, холодея.

— В половине третьего.

Вот несчастье! Как раз в это время Оливе предстояло войти в контору миссис Маккласки.

— А что за встреча? — уточнила я, глотнув переслащенного эспрессо, чтобы не сидеть с вытянутым лицом. — Нельзя ее немного отложить?

Моника порылась в сумочке и достала крохотный мобильный телефон, больше похожий на пудреницу. Нажав только одну кнопку, она поднесла его к уху: в памяти этот абонент имел наивысший приоритет. Я заказала еще кофе, слушая шепот Моники:

— Нейт, дорогой, я немного задержусь… точнее не знаю… не позже половины четвертого… да… да… нет, мы встретимся прямо там… разумеется, расскажу, как же иначе… я тоже… прекрасно, дорогой! — Она спрятала телефон и пояснила. — Это был Нейт.

— Я так и поняла. Кстати, когда венчание?

— Точная дата еще не определена. Сегодня мы как раз встречаемся в «Пирсе», чтобы выбрать кольцо.

— Ни даты, ни кольца… а в газетах писали, что скоро свадьба!

— Хотелось самой выбрать кольцо, да вот все никак не подберу. На этот раз пусть будет не с бриллиантом, а с изумрудом.