Моника с криком схватилась за руку. Я выпрямилась, причем не без труда: этот акт сознательного насилия потряс меня уже до непритворной дурноты. Сквозь шум в ушах пробились стоны Моники. Я увидела у нее между пальцами кровь.

— Боже мой! Мне так жаль, мне так жаль!

— Черт! — процедила она сквозь зубы. — От тебя одни неприятности! Что ты мне воткнула? Нож?

— Моника, ради Бога, не говори так! Это всего лишь колечко от ключей! Я не хотела, я… все эти лекарства… они влияют на координацию движений!

— Надеюсь, у тебя есть бинт?

Моника заглянула под пальцы. Похоже, первоначальный шок миновал, и она поняла, что ничего страшного не случилось.

Я отперла дверь, пропустила ее вперед и махнула в сторону кухни.

— Туда!

Моника застыла сразу за порогом, совсем забыв о раненой руке, и медленно обвела взглядом жалкий интерьер квартиры. Я избавилась от большей части коробок и навела сравнительный порядок, но даже капитальный ремонт не сумел бы замаскировать того, что это трущоба.

— Джо, я и не подозревала!..

— Это всего лишь первое впечатление, на самом деле все не так плохо. Человек ко всему привыкает.

— Только не к такому! — сказала Моника себе под нос.

Я сделала вид, что не слышу, и повела ее на кухню.

— Большая часть человечества сочтет эту квартиру вполне подходящим жильем, — заметила я, открывая холодную воду (отчего-то мне показалось уместным выступить в защиту своего теперешнего обиталища). — Подставляй руку!

Когда струя ударила по ране, Моника зашипела и поморщилась. На тыльной стороне ее руки виднелась глубокая царапина, а вокруг все припухло.

Я еще раз повторила, что мне жаль, нисколько не покривив при этом душой. Вообще говоря, я не могла поверить, что сделала это. Бинтуя руку Моники таким же бинтом, что и Олива, я не могла отогнать воспоминание о случившемся на лестнице.

Затем я предложила ей сесть в кресло, и Моника опустилась в него медленно, как одурманенная. Она и выглядела именно так: приоткрытый рот, пустой взгляд. Про себя я назвала это передозировкой жестокой действительности.

— Мне очень жаль… — начала я.

— Хватит извиняться! — вдруг прикрикнула она. — Ты мне действуешь на нервы!

— Хочешь чего-нибудь? Воды?