Наконец ожерелье перекочевало в футляр, а футляр — в сумочку. Моника при этом морщилась (очевидно, ранка еще болела).

— Возьмешь такси? — полюбопытствовала я как бы между прочим.

— А здесь это возможно?

— На твоем месте я дошла бы до Лексингтон-авеню.

Я сказала это с дальним прицелом — чтобы никакой таксист не мог потом утверждать, что Моника села к нему машину у моего дома. Проводив ее, я выждала пару минут, потом выглянула снова. Ни одного желтого пятна в потоке машин. Судьба по-прежнему была на моей стороне. Я видела, как Моника идет к перекрестку. Постояв там, она продолжила путь, видимо, решив пешком добраться до «Пирса», который был всего в паре кварталов.

Провожая ее взглядом, я размышляла над тем, насколько удачно прошла другая, параллельная часть плана.

Глава 33

Глава 33

По дороге на работу, желая создать себе алиби, я заглянула в «Блуминдейл», а затем в банк, где положила деньги на свой счет. У меня не было и тени сомнения, что первым делом Моника расскажет Нейту, что произошло в этот день между ней и мной. Я собиралась упорно отрицать все, что касалось ее визита ко мне домой. Официальная версия была такова: «Моника принесла чек, а я — ожерелье. Мы обменялись, потом немного поговорили. Она сказала, что хочет кое-кого повидать, и позвонила Нейту предупредить, что задержится. Сразу после этого мы распрощались, и я отправилась за покупками».

Если надо, я готова была поклясться на Библии, что понятия не имею ни о какой травме. «За ленчем ее рука была в полном порядке!»

В тот день я задержалась на работе допоздна, с одной стороны, чтобы задобрить начальника, с другой — из страха остаться наедине с собой. Я все еще не могла поверить в то, что совершила. Хотя эта маленькая жестокость была существенной деталью плана, я не хотела вспоминать, как поранила Монику. И вот как раз это меня беспокоило. Если даже такая малость лежит на совести тяжким грузом, как я намерена совершить убийство? Слава Богу, существует ротинал! Он сделает это за меня.

А пока был самый подходящий момент заронить зерно новой сплетни — пусть длинные языки высшего общества для разнообразия поработают на меня. Я позвонила Джун, этой патологической болтушке. Холодок в ее тоне растаял сразу, как только я намекнула на сочный кусочек информации, которым собираюсь с ней поделиться. Разумеется, для начала я взяла с Джун слово держать все в строжайшем секрете (примерно то же самое, что взять с воробья слово не чирикать).

— Могила?

— Могила, могила! — выдохнула она, изнемогая от любопытства.

— Так слушай! — Я понизила голос. — Когда мы с Моникой сегодня были «У мопса», она призналась, что…