— Знаю.

— Ладно, я рада, что с этим улажено. Ты возьмешь книгу и пойдешь своей дорогой, а я своей, и мы оба будем жить долго и сча…

— Миранда. — Она поразилась, что до сих пор чувствует эту до нутра пробирающую дрожь, когда он произносит ее имя таким густым и властным голосом. — Понимаешь, книга была просто катализатором, первопричиной.

— Нет, — сказала она, вдруг разозлившись, — нет, я не понимаю, это дерьмо какое-то, нет тут никаких причин, ничего, ничего тут нет, никакого смысла! — Она сердито затрясла головой. — Ты хочешь убить меня, Троцкий хочет убить меня, даже блоха ученая типа Барри из доставки хочет меня убить.

— Я попробую все объяснить.

— Ты уже попробовал, и что ты сделал? Ты подсунул мне дурацкую книжонку!

Очаровательно.

— Выслушай меня, Миранда, это все, о чем я прошу.

— Да какого хрена я должна тебя слушать? Чтобы ты мог застрелить меня с чистой совестью? «В конце концов, я ее все-таки предупредил».

— Миранда, я знаю, что ты на меня сердишься, но, пожалуйста, выслушай меня. Если, если ты не поверишь моим словам, обещаю тебе, что ты сможешь просто встать и уйти, я не буду тебя останавливать.

— И не застрелишь?

— И не застрелю.

— Разве я могу тебе верить? Ты сказал мне, что ты… — Миранда почувствовала в горле ком подступающих рыданий и тяжело сглотнула: — Ты сказал мне, что любишь меня.

Фердинанд продолжал тихо и спокойно:

— Знаю. Знаю. Все, о чем я тебя прошу, — выслушай меня. Но прежде всего должен тебя предупредить, что мой рассказ ставит под угрозу как мою жизнь, так и твою.

Это все слова. Тем не менее, рассудила Миранда, лучше, что они хотя бы чуть-чуть рискуют вместе, ведь это может означать, что, кто бы ее ни убил, Фердинанд ее не тронет.

— Прежде всего. Меня зовут… Меня зовут не Фердинанд. Я не бизнесмен из Сити, и я не живу в квартире, в которую мы заходили. Я… Ладно. Я гражданский служащий. Я работаю на военных. Миранда, в общем, я шпион.

Что бы его ни заставило.

— Эта «дурацкая книжонка» оказалась единственным уцелевшим экземпляром издания, которое мы считали полностью уничтоженным, ну, по соображениям национальной безопасности.

Подняв меня, Миранда взглянула на меня с новым интересом. С интересом, которого я определенно у нее не замечал, когда мы оставались с ней наедине.