И вдруг я вспомнила про Регинку. Руслан должен был завтра поехать к ней, привезти денег и продуктов Арсенье, а я рассчитывала обустроиться и прилететь за ней. Если со мной что случится, кому она будет нужна? Да никому. Никому, кроме меня. Я одна могу позаботиться о девочке.

Когда мы приехали на кладбище, Касьян вытолкнул меня из машины и зло сказал:

— Сними свои шпильки, тебе будет неудобно рыть могилу.

Я разулась, сняла шляпку с большими полями, перчатки и пиджак. Осталась в топике и короткой юбке в обтяжку. Подъехала вторая машина, под завязку напичканная бритоголовыми мордоворотами, насколько я поняла, это была касьяновская охрана. Из машины гремела музыка. Начало темнеть. Навстречу нам вышел пожилой мужчина, по всей вероятности, сторож.

— Вы что тут шалите, ребята?

— Все нормально, Кириллыч, — ответил один из мордоворотов и похлопал его по плечу. — Просто здесь одна девчонка покопать немного хочет. Мы тихо, ты знаешь, не в первый раз приезжаем, а ты не глазей, а лучше сбегай, купи себе выпить и нам не мешай. На, побухай немного. — И он протянул мужику сотенную бумажку.

Кириллыч с радостью взял ее и побежал туда, откуда появился. То, что мне никто не поможет, я уже поняла. В этот момент страшно закружилась голова, ноги подкосились, и я свалилась в обморок. Очнулась оттого, что один из амбалов сунул мне под нос нашатырь. Я лежала на земле в разорванной юбке, видимо, за что-то зацепилась, когда подала.

— Ну что, отошла, хрустальная дамочка? — присел рядом на корточки Касьян и взял меня за руку. Затем он помог мне встать и сказал: — Давай за работу. Бери лопату. Вот в этой могиле должен быть похоронен твой ненаглядный.

Мордовороты сели в машину и стали резаться в карты, Касьян облокотился на капот другой машины и закурил, а мне ничего не оставалось делать, как копать. Это была небольшая могила с табличкой, а на ней — порядковый номер и больше ничего.

— Давай, давай, поживее, а то так до утра не управишься, — подгонял меня Касьян. — Это тебе не по подиуму ходить и не перед объективом позировать.

— Я устала.

— Ничего не знаю.

— Я испортила себе маникюр.

— Ничего, сделаешь новый. Знаешь, смотри не приревнуй. Твой муж там кукует не один, там лежит еще пара подружек. Он там, как в малиннике.

«Бедные женщины, я им не завидую, представляю, как он их достал», — подумала я про себя.

— Он в гробу?

— С чего бы это? Ты ж ему гроб не захотела покупать. Он там вместе с двумя подружками в целлофановых мешках.

— Касьян, ей-богу, больше не могу. Мне ее до утра не раскопать, — взмолилась я. — Умоляю тебя, не мучай меня.