- Ты не отвечал, а номера телефона Саши я не знаю… - получилось очень похоже на оправдание, Уля даже сморщила нос от понимания этого. Да, она сглупила, тут и сама понимает, но кто он такой, чтобы отчитывать, как сопливую девчонку?! Глас разума тут же подсказал, что он – тот, в чьей кровати она сейчас лежит. А ещё этот человек за ней ухаживает, чаи заваривает и переодевает…

- А у тебя начался нервный чес на этой почве? Ты прекрасно знаешь, где я работаю, знаешь, где живут мои родители… Доехать хоть ко мне, хоть к ним заняло бы полчаса. - Девушка насупилась и обиженно отвернулась. – Ты ещё захныкай.

Желание пожаловаться кому-нибудь на негуманное обращение с больным человеком сменилось таким же острым порывом придушить своего лекаря.

- Я отдаю себе отчет в том, что поступила неправильно, - чтобы он расслышал ответ, Уле все-таки пришлось повернуться. – И выводы тоже сделала.

- Какие, например? – Андрей улегся на бок, опершись на согнутую в локте руку. Интересно же, что она там надумала.

- Что нужно заботиться только о себе. Если думаешь о ком-то другом, только добавишь себе проблем…

Ульяна прикрыла глаза, чтобы не видеть Лебедева. Хотя и хотелось посмотреть, как именно он отреагирует на эти слова. Вместо ответа на её щеку легли прохладные пальцы, мягко погладившие скулу, соскользнувшие на горячую шею…

- У тебя не получится. У меня выйдет, а ты не сможешь, - Андрей, погладив напоследок её подбородок, убрал руку. И сразу захотелось попросить вернуть – ладонь так приятно остужала пылающую кожу…

- Почему ты так думаешь? – голос окончательно сел. Да и напрягаться ни к чему – собеседник-то в паре десятков сантиметров.

- Потому что ты хороший человечек, и стать махровой эгоисткой тебе не грозит.

Его губы осторожно коснулись выглядывающего из широкого выреза футболки тонкого плеча с россыпью бледных веснушек, едва различимых на загорелой коже. Уля тут же распахнула глаза, хотя и не от возмущения. Скорее, от смущения.

- Не надо! Я… От меня воняет… - это даже хорошо, что лицо от лихорадки и так красное, хотя добавившийся румянец только повышенной температурой не объяснишь. Да и как объяснить, что она стесняется пропотевшей одежды и слипшихся влажных волос?

- Кто тебе это сказал? – к её ужасу, Андрей наклонился и, глубоко вдохнув, ещё и лизнул ключицу.

Никакого неприятного аромата он не ощущал, от девушки пахло разгоряченным телом и немного лекарствами, а сама кожа была чуть липкой, влажной и солоноватой, но вкусной. Хотя Уля не отпрянула – куда она денется, если и так на самом краю постели лежит – но немного напряглась.