— С ней наверняка кто-нибудь из конюхов, — сказала я. — Она никогда не ездит одна.

— А сегодня поехала.

— Вы ее видели?

— Да. Я заметила, что она не в настроении, и наблюдала за ней из окна. Она умчалась галопом. С ней никого не было.

— Но она знает, что это ей запрещено?

Я беспомощно посмотрела на Нуну.

— Она сама не своя после ярмарки. — Нуну вздохнула. — А я так радовалась — ей было интересно. Я надеялась, что она изменится.

— Я полагаю, что Женевьева скоро вернется. Она просто хочет доказать нам, что уже взрослая.

Нуну ушла, и мы — каждая в своей комнате — стали ждать Женевьеву. Думаю, Нуну, как и я, напряженно размышляла о том, какие шаги следует предпринять, если девочка не вернется в течение часа. Минут через тридцать я увидела в окно Женевьеву. Она скакала к замку.

Я поспешила в классную комнату, через которую Женевьева непременно должна была пройти, чтобы попасть к себе в спальню. Не успела я вбежать туда, как из своей комнаты вышла Нуну.

— Она вернулась, — сказала я.

Нуну кивнула.

— Я видела.

Вскоре в комнату поднялась Женевьева.

Она раскраснелась, сияющие глаза делали ее почти красавицей. Увидев нас, она беззаботно улыбнулась и, сняв шляпу для верховой езды, бросила ее на парту.

Нуну никак не решалась на разговор, и начать пришлось мне:

— Мы волновались. Тебе запрещено ездить одной.

— Было запрещено, мисс. Это пройденный этап.

— Я не знала.

— Вы ничего не знаете, хотя думаете, что знаете все!