— Мам, я устал, — пожаловался он. — Я не хочу никуда ехать.

Она знала, что он устал. У него были темные круги под глазами, он казался ей вялым с тех самых пор, как вернулся домой. Но она должна была увезти их отсюда.

— Отдохнешь в машине. Мы возьмем с собой твое лекарство.

— Спасибо, мам! Вечно ты печешься о моем здоровье.

Его горький сарказм вызвал слезы у нее на глазах.

— Я всегда стараюсь делать то, что идет на пользу моим детям, — хрипло прошептала Кили.

— Что случилось? — нахмурился Дилан.

— Ничего не случилось! За последнее время столько всего случилось плохого, что я просто решила сменить обстановку. Почему тебя это удивляет?

Дилан смотал шнур наушников и выключил проигрыватель.

— Ты никогда раньше так не делала.

Кили торопливо вытерла слезы и всхлипнула.

— Чего я не делала?

— Не убегала.

Она уже собиралась возразить, но осеклась, вспомнив, что решила всегда говорить ему правду. По крайней мере — насколько возможно.

— Послушай, Дилан, я не прошу тебя съездить со мной на Аляску. Речь идет всего лишь о короткой поездке в Вашингтон. Неужели я прошу слишком многого? Я знаю, что ты устал. Я бы не просила, но это действительно очень важно.

— Почему? — спросил он упрямо. — Объясни, и я поеду.

— Ладно. — Кили судорожно вздохнула. — Дилан, скоро случится… нечто ужасное. С одним из наших знакомых. Я не хочу быть в этом замешанной. Ничего не хочу знать. Я предпочитаю оказаться подальше отсюда!

— О ком ты говоришь? Что должно случиться?

— Пока я ничего больше не могу сказать. Поверь мне, очень скоро ты сам все узнаешь.

— Просто скажи мне, о ком речь, — заупрямился Дилан.