— Нужно добраться в монастырь к полудню, — объяснил человек, шедший впереди. — Сестры в это время накрывают стол. Мне сказали, что сегодня мы до отвала наедимся баранины с хлебом. — Тут он наконец заметил рясу Уинифред и до него дошло, кто она. Залившись краской, он смущенно пробормотал: — Мы просто не хотели обременять вас, милостивые госпожи Святой Амелии, — мы, жалкие попрошайки. — И, отстав от нее, он затерялся среди паломников.

На дороге им встречались и другие люди: фермеры, везущие товары на портминстерскую ярмарку, путешествующие с охраной рыцари, знатные дамы в занавешенных паланкинах. Дорога вилась среди зарослей боярышника, вязов и буков, в которых неожиданно открывались лощины с черничными полянами и ручьи, впадающие в темные, в ряби солнечных бликов пруды. С дороги спускались тропинки — к фермам и лугам, на которых паслись овцы. И повсюду попадалась древняя брусчатка, напоминавшая о том, что когда-то по этой дороге проезжали римские легионеры. Шагая в толпе паломников, с наслаждением вдыхая запахи леса и слушая пение утренних пташек, Уинифред чувствовала, что ее уверенность возрастает: она поступает правильно, несмотря на то, что аббат, узнай он об этом, непременно ее осудит.

Те из толпы, кто был постарше, рассказывали о викингах, высоких желтобородых дьяволах, носивших красные мантии поверх кольчуг и известных кровожадностью и жестокостью. Эти старички, которые еще помнили викингов, пользовались в народе уважением, так как уже тридцать лет прошло со времени решающей битвы при Мэлдоне, когда датчане с помощью самого свирепого норвежского короля викингов Олафа разбили англосаксов и опустошили Англию. И несмотря на то, что воспоминания о том, как короля Этельреда сверг датский король Сван и поставил у власти датского кнуда, были еще свежи, страх перед завоевателями был неведом их молодым спутникам. И хотя по Англии ходили слухи о повсеместных нападениях викингов, не желавших примириться с воцарившимся здесь миром, мучительный ужас, терзавший Англию последнюю сотню лет, давно прошел, англичане спокойно спали в своих постелях, и строка «Избави нас, Господи, от ярости северян» была вычеркнута из церковной молитвы.

Они подошли к указателю, одна стрелка которого указывала прямо и на ней значилось «Портминстер», другая показывала влево, на узкую тропинку, — на ней было написано: «Мейфилд», третья, прибитая не так давно, указывала вправо: «Монастырь Истинного Креста». Уинифред не намеревалась заходить в новый монастырь, но ноги сами вывели ее на новую дорожку вместе с толпой паломников, чьи разговоры теперь свелись к рассуждениям о том, чем их будут угощать монахинь.