Так что, найдя носильщика, который бы позаботился о его сумках, Валентин оставил за спиной телефоны и отправился ловить такси. Он решил появиться неожиданно.

38

38

Ваньиру танцевала под дождем. Сейчас она лежала на спине на своей новой постели из козьих шкур, ее обнаженное тело было мокрым и блестело. Она была готова предстать перед Дэвидом, когда он войдет.

Ваньиру долго ждала этой ночи. Пять лет назад, когда Дэвид наконец-то вернулся из изгнания в Уганде, у них не было возможности насладиться друг другом. Он записался в армию и уехал почти сразу же, отправился в эту ужасную Палестину, где чуть не погиб.

Дэвид оказался дома до окончания войны из-за ранений, полученных тогда, когда его джип подорвался на мине. После двенадцати недель в госпитале в Иерусалиме и еще четырех в Найроби Дэвид наконец-то был дома, в полном ее распоряжении.

Прошли две свадебные церемонии: гражданская, необходимая для британских властей, и еще одна среди кикую, дань традициям племени. Этим дождливым апрельским вечером они праздновали вторую. Родственники со всей деревни собрались, чтобы разделить радость Вачеры. Дэвид заплатил матери Ваньиру тридцать коз — хороший выкуп за невесту! Они с друзьями построили стены новой глиняной хижины, после чего, согласно обычаю, Ваньиру и женщины утром настелили на них крышу. Две недели назад мать Дэвида сделала на теле Ваньиру церемониальный надрез, позволяющий ей вновь жить половой жизнью, тем самым исправив то, что она совершила с Ваньиру восемь лет назад во время церемонии ируа. Рана зажила, и теперь девушка лежала в ожидании своего мужчины.

Дэвиду казалось, что празднование будет продолжаться вечно.

Ему и хотелось бы заразиться радостью своих танцующих и передающих друг другу бутылочные тыквы с тростниковым пивом соплеменников, однако было не до того. Они были счастливы в своем неведении, сохраняли способность веселиться, но Дэвид, слишком образованный и много думающий о глобальных проблемах, угрюмо сидел в тени, на окраине реального мира.

За свои раны и свою службу британской короне Дэвид получил медаль и почетное досрочное увольнение. И все. Вернувшись домой, он обнаружил, что для него нет работы. Что в Кении нет места для, как кто-то метко сформулировал, «образованного ниггера». Несмотря на то что существовали учителя «местных» школ, африканские клерки в правительственных учреждениях, а также все увеличивающееся число чернокожих частных предпринимателей, никому, похоже, не был нужен амбициозный двадцатисемилетний парень с дипломом по земледелию.