Как назло, «восьмерка» все была занята. Да что же это всех потянуло звонить в другие страны и города! Зачем?! Сообщить, что у тети Люси снова радикулит, молоко подорожало, а у Вани двойка по химии? Дорогие мои, родные, ну пожалуйста, не сейчас! ПОЖАЛУЙСТА!!!

Так, теперь код Швейцарии… код Цюриха… номер… Господи, как много цифр!

Трубку сняли после пятого гудка, и Аделаиду накрыло огромной волной облегчения.

Она услыхала в трубке его голос и закричала:

– Карл, слава богу, ты жив!

И крикнула еще что-то, неразборчиво радостное.

А он, словно не слыша ее, продолжал своим ровным, спокойным голосом говорить по-немецки. Потом замолчал, раздался гудок, и наступила тишина.

Это был автоответчик.

Аделаида опустила ставшую очень тяжелой трубку на рычаг. Пустая, бездушная пластмассовая вещь!

Потом встрепенулась снова и набрала номер его мобильного. Доброжелательный женский голос сообщил ей на трех языках, по-английски, по-французски и по-немецки, что абонент недоступен.

Аделаиде вдруг показалось, что ее звонок, словно тончайшая огненная нить, сначала летит вверх, прорезая облака, а потом падает вниз, соединяя ее телефон с маленьким, спекшимся в адском огне куском металла и пластмассы, рядом с которым совсем недавно билось егосердце.

Аделаида зажмурилась так, что стало больно глазам и изо всех сил ударила ладонью по подставке, на которой стоял телефон. Телефон подпрыгнул и негодующе тренькнул. Подпрыгнули и посыпались вниз ручка, телефонная книжка, ключ от почтового ящика и прочая дребедень. От резкой боли в руке Аделаиде стало немного легче.

НЕТ, сказала она себе и телефону, я не верю. Этого не может быть.

Кто-то позвонил в дверь.

Аделаида машинально, не поглядев в глазок и не спросив кто, открыла.

На пороге стояла мокрая и взъерошенная завхоз.

И ее лицо, вода, стекающая с зонтика с одной голой, торчащей в сторону спицей на мокрые же и грязные (это у завхоза-то!) сапоги, ее небрежно застегнутое пальто сказали Аделаиде «ДА».

* * *

Завхоз сидела напротив Аделаиды Максимовны и незаметно пыталась пристроить промокшие ноги поближе к батарее. Напрасно деликатничала. Могла бы вообще снять колготки и повесить их сушиться – Аделаида в нынешнем ее состоянии ничего бы и не заметила, а ее, завхоза, это наверняка уберегло бы от насморка.