Роуан остановила машину перед простым двухэтажным домом с широкой крытой верандой — эту веранду она помогала папе пристроить, когда ей было четырнадцать, — и замерла в изумлении.

Сухое лето не пощадило полого поднимающуюся к веранде лужайку, порыжевшую даже в тени большого старого клена в восточном углу, но по обе стороны от ступенек из толстого слоя коричневой мульчи бодро выглядывали яркие цветы. На столбах веранды на декоративных крюках висели корзины с пышными шапками красных и белых цветов и переливающимися через края потоками зелени.

— Я это вижу, — произнесла вслух Роуан, вылезая из машины, — но все равно не могу в это поверить.

Она вспомнила, как бабушка каждое лето упрямо сажала цветы, расставляла горшки с растениями и даже разбивала на заднем дворе огородик и на чем свет стоит ругала оленей и кроликов, уничтожавших результаты ее трудов. А еще она вспомнила, что папочка одним прикосновением может погубить самые стойкие растения, и вот, пожалуйста, насажал тут черт знает что. Она не знает и половины цветов, сверкающих на клумбах всеми оттенками красного и лилового с белыми проблесками.

Хочешь не хочешь, а придется признать, что все это очень мило, и красивая картинка явно родилась не в мозгах Железного Человека Триппа, абсолютно не приспособленного к садоводству. С этими мыслями Роуан отперла дверь и вошла в дом.

И здесь произошли поразительные изменения.

Цветы? С каких это пор папочка расставляет цветы по всему дому? И свечи… толстые белые колонны… Роуан принюхалась, почувствовала тонкий аромат ванили. И новый ковер с ярким геометрическим рисунком на явно натертом полу гостиной. Очень мило, опять неохотно признала она, но…

Подбоченившись, Роуан прошлась по гостиной. Но внезапно остановилась. Что это? На старом кофейном столике веером лежали свежие журналы по садоводству и домоводству. С каких это пор папочка?..

А, глупый вопрос. С тех пор как в его жизнь ворвалась Элла.

Интересно, какие еще тут сюрпризы, подумала Роуан и по дороге в кухню заглянула в отцовский кабинет.

Яркие бамбуковые жалюзи сменили старые бежевые занавески. Безобразные занавески, насколько Роуан помнила, но настоящее потрясение она испытала в гостевом санузле. С края раковины исчезла привычная бутылочка с жидким мылом, а с вешалки — коричневые полотенца. Роуан машинально надавила на головку изящного хромированного диспенсера, и в ее ладонь брызнул гель с ароматом лимона. Тщетно пытаясь справиться с изумлением, она вымыла руки и вытерла их одним из пушистых темно-синих полотенец, красовавшихся на вешалке по соседству с махровыми салфетками цвета спелой клюквы.