— Я свяжусь с тобой.

Снова ориентируясь на звук, Роуан вернулась к своим. Часть команды уже пропиливала противопожарную полосу сквозь обугленный ельник.

Прошло восемнадцать часов. Ро видела изможденные лица, ввалившиеся глаза, заторможенные движения. Она положила ладонь на плечо Либби, подождала, пока та вынет из ушей затычки.

— Длинная передышка. Час. Можно вздремнуть. Передай по линии.

— Хвала Господу…

— Я хочу пройти к передней кромке, посмотреть, что нас ждет.

— Что бы там ни было, я дам ей прикурить, если удастся поспать.

Роуан жестом подозвала Галла.

— Я на разведку. Если пойдешь со мной, пропустишь часовой отдых.

— С удовольствием прогуляюсь со своей женщиной.

— Тогда пошли.

Пробираясь сквозь ельник, они видели, как пожарные бросают инструменты и валятся на землю или растягиваются на валунах.

— У Гиббонза три испорченные бензопилы — две с мертвым зажиганием, в третьей оборвался пусковой тросик.

— Я официально заявляю, что это вредительство.

— До расследования это неофициально, но я тоже не сомневаюсь.

— Картежник был выпускающим, значит, он отвечал за погрузку.

— Ты сам сказал: за погрузку. Он не должен проверять каждый клапан и пусковой трос. Он просто следит, все ли погрузили и правильно ли разместили.

— Послушай, Картежник мне нравится. Я не хочу ни в кого тыкать пальцем, но сотворить такое мог только один из нас.

Ро не желала этого слышать.

— Многие могли добраться до оборудования. Вспомогательный персонал, механики, пилоты, уборщики. И дело не в том, кто это сделал, а зачем.