— О, кто бы мог подумать!

Надо позвонить детям и все рассказать. Только сначала нужно успокоиться, не то они подумают, что она ведет себя, как девчонка перед выпускным балом. Но ведь она именно так себя и чувствует.

Когда зазвонил телефон, Элла протанцевала к нему и, увидев на дисплее имя Айрин, мгновенно посерьезнела, пару раз медленно вдохнула и выдохнула.

— Алло.

— Элла, Элла, ты можешь приехать? Лео. Лео звонил.

Слова так и сыпались из Айрин.

— Помедленнее, — попросила Элла. — Говоришь, Лео тебе звонил?

— Он сдался. Он в полицейском участке и хочет со мной поговорить. Ему разрешили позвонить мне, и он сказал, что рта не раскроет, пока не поговорит со мной. Я не знаю, что делать.

— Ничего не делай. Я сейчас приеду к тебе.

Элла выдернула сотовый телефон из зарядного устройства, схватила сумочку и, выбегая на улицу, позвонила Лукасу.

— Я еду к Айрин. Лео объявился.

— Где? Где он?

— Он звонил из полицейского участка. — Элла захлопнула дверцу машины, перехватила телефон, чтобы застегнуть ремень безопасности. — Он сказал, что не проронит ни слова, пока не поговорит с Айрин. Я еду к ней.

— Элла, только не смей к нему приближаться.

— Не буду, но я не хочу, чтобы она ехала одна. Я позвоню тебе, как только вернусь.

Элла закрыла телефон, швырнула его в сумку и задним ходом съехала с подъездной дорожки.

Роуан стояла посреди лагеря, смотрела на величественный Аляскинский хребет, на заснеженную вершину Динали, и ей казалось, что гора — их союзник.

Они работали не щадя себя, и доказательство тому — ожоги, ушибы, боль во всем теле. Они не убили огненную стервозу — пока не убили, но точно поубавили ее прыть. И сегодня — Ро это чувствовала — они воткнут острый меч прямо в огненное ведьмино сердце.

Она знала, что команда измучена, что напряжение достигло предела, но они спали целых четыре часа и даже успели набить животы. С дополнительным снаряжением, людьми, насосом и двумя бульдозерами, пожалуй, уже сегодня вечером они выполнят свою задачу и полетят домой, оставив мелочовку и уборку здешним пожарным.

Сон — отец оптимизма. Кто б сомневался.