— Какой пылкий возлюбленный! — насмешливо заметил он. — Дорогая, надеюсь, я не говорил, что не стану обращать внимание на твои недостатки?

— Милый Эдвард, ты говорил, что обожаешь меня! — судорожно вздохнула ее светлость. — Боже, какие это были дни! Камминг, добрая душа, вызвал Джона Дрю на дуэль, потому что тот пренебрежительно отозвался о моих бровях. А Вейн — ты помнишь Вейна, Джастин? — хотел убежать со мной.

Последняя фраза вызвала у Леони живейший интерес.

— А вы?

— Дитя мое! У бедняжки не было ни гроша за душой, а он, глупец, страстно желал жениться на мне.

— Как бы я хотела, чтобы из-за меня устраивали дуэли, — мечтательно протянула Леони. — На шпагах.

Давенант удивленно взглянул на девушку.

— Правда, Леон, то есть Леони?

— Конечно, месье! Это так чудесно! Вы видели, как они дерутся, мадам?

— Боже правый, разумеется, нет, дитя мое! Этого никто никогда не видит.

— А! — Леони разочарованно вздохнула. — А я подумала, что вы наблюдали за дуэлью.

— У этой особы, — насмешливо заметил Давенант, — похоже, имеется вкус к кровопролитию.

— Не просто вкус, мой дорогой, а подлинная страсть. Ничто не радует ее больше, чем потоки крови.

— Не стоит поощрять кровожадность, Джастин! — нравоучительно сказала леди Фанни. — Возмутительная черта!

У Леони весело блеснули глаза.

— Монсеньор научил меня одному ужасно кровожадному искусству, — сообщила она. — Вы об этом ничего не знаете!

— И что же это, детка?

— А вот и не скажу! — Леони покачала головой. — Вы наверняка станете кричать, что дамы себя так не ведут.

— О, Джастин, чему это ты ее научил? Могу поклясться, чему-нибудь ужасно неприличному!

— Расскажи, Леони! — потребовал мистер Марлинг. — Ты возбудила всеобщее любопытство.