— Нет! — взвилась Леони. — Это наша комната, Монсеньор! Не пускайте ее туда! — Она взяла его милость под руку. Хью услышал торопливый шепот. — Монсеньор, только не эту комнату! Мы всегда сидели там с вами. Именно туда вы привели меня в тот первый вечер.

Эйвон повернул голову.

— Ты слышишь, Фанни?

— Как это утомительно! — Ее светлость испустила тяжкий вздох. — Почему это так важно для тебя, дитя мое?

— Мадам, я не могу вспомнить этого слова.

Руперт уже открыл дверь, собираясь удалиться.

— Фанни, я понял, что эта чертовка имеет в виду! Каприз!

— C'est cela![95] — Леони возбужденно подпрыгнула. — Какой ты умный сегодня, Руперт.

Дамы в этот день рано легли спать. Руперт потащил упирающегося мистера Марлинга к Вассо, а Эйвон и Давенант смогли без помех насладиться обществом друг друга в тиши библиотеки. Хью с улыбкой осмотрелся.

— Ей-богу, эта комната напоминает мне прежние времена, Джастин!

— Трехмесячной давности, если быть точным, — откликнулся его милость. — Дорогой мой, я становлюсь чем-то вроде патриарха.

— Ты так думаешь? — Давенант вздернул брови. — Позволь похвалить тебя, ты прекрасный воспитатель.

— Она отвечает твоим вкусам, дорогой Хью?

— Полностью! Париж будет очарован. Она так не похожа на других.

— Та еще проказница, — согласился его милость.

— Джастин, что нужно от нее Сен-Виру?

Его милость нахмурился.

— Я начинаю припоминать, дорогой мой, что любопытство — это одна из черт твоего характера, которую я всегда не одобрял.

— Я не забыл, о чем ты тогда говорил в этой самой комнате, Джастин! Для тебя Леони — по-прежнему орудие, с помощью которого ты собираешься раздавить Сен-Вира?

Его милость зевнул.