— О Елене Максимовне конечно, — недовольно поморщился тот.

— А ты её откуда знаешь и с чего тебя осенило что Кушнир её сын? — от удивления слетела с него вся официальность.

Тот нехотя принялся объясняться:

— Я на рождество ездил в Карпаты на недельку. Там и познакомился. Знакомство было скоротечным даже по меркам той недели. Надо же было так случиться: как раз наши ребята увидели меня с ней, упросили помочь задержать её, пока ключи искали.

Никита поморщился, его надежды не оправдались. Значит, всё-таки чувства, а потом уж профессия. Ну, юрист!

— Она знала, чем ты занимаешься? — грозно вопрошал коллега.

— Откуда. Я сказал, что юрист, — отмахнулся тот от допроса.

— Что дамочка понравилась, я понял. Ты человек холостой твои проблемы. А вот почему ты решил, что Кушнир её сын, убей не пойму? — пожал плечами Сергей Трофимович.

Тому опять пришлось объясняться.

— Они в одном номере жили. Она сказала, что с сыном приехала.

— Да её сыну 20 лет. Ей сорока ещё нет. Смотри, Кушнир угорает…

Никита хохотал. Угомонив смех, попробовал извиниться:

— Простите, Константин Петрович, глупо всё получилось. Вы сами себя запутали. Сын жил в номере напротив. Давайте без обид. Она моя… жена.

Это был второй шок. Первый сразил при входе в кабинет и обнаружении там в лице хозяина того самого кабинета ненавистного Кушнира. Константин Петрович побелел, теперь уже Сергей Трофимович принялся хохотать.

— Костя, представляю, как ты красиво ухаживал и такой прокол. — Вытирал глаза от проступивших слёз он. — Для чекиста это не просто прокол, а катастрофа. Но Никита Богданович, в моей папочке на вас нет таких данных. Помню увидел на фотографии, подумал: «Надо же, что у этих двух таких разных, общего?!»

— Есть, есть общее. Занесите в свою папочку. С Долговым не тяните. Лену на кладбище я не пущу. Мы с Данькой будем. Парень переживает, отец никогда не злоупотреблял и вдруг такое медицинское заключение. К тому же Лена разговаривала с Долговым перед этим, он был трезв. Кажется мне, кто-то прятал концы.

— Разберёмся.

Никита протянул руку.

— Тогда созвонимся.

Пожали они её по очереди. У Константина рука дрогнула. Никита не подал вида.