— Вот те раз, это ещё почему?

Она горько всхлипнула.

— Потому что тебе не нравится всё что я делаю, с кем общаюсь и что пишу. Знай, я пишу в первую очередь для себя, во — вторую, для людей, чтоб им интереснее и радостнее жилось. Чтобы они чуть-чуть добрее стали… А тебе это ненужно и даже злит.

Лена опять всхлипнула, он достал свой платок и передал ей.

— Я-то думал, у тебя доводы и претензии, а ты несёшь, как Вини Пух в гостях. — Собрав широкой ладонью слёзы на её щеке, попросил:- Не плачь. Это ж разговор. Ну не плачь же! Ребёнку вредно. Поговорили и забыли. Только не плачь. Хочешь сто раз поцелую? Ладно, двести…

Но Лена была непреклонна.

— Ты прикидываешься шутом или впрямь не понимаешь? Пришли Даньку домой и пусть захватит мои и свои вещи, — прохрюкала в рыдании она.

Кушнир труханул. «Что за дела, мы так не договаривались!»

— Лен, мы же взрослые люди с разными характерами, поспорили, нашли золотую середину, на что обижаться, не врублюсь?! — бормотал он, пытаясь скрыть своё смущение. — Ну голос повысил. По столу кулаком стукнул. После этого ж вон нежно смотрю в глаза, пальчики целую. Что ты в самом деле, золотко…

Она даже не взглянув на него, в два счёта ему объяснила то, во что он не врубался, но так не осмотрительно въехал.

— На диктат и не уважение. Это было с моей стороны, с самого начала, глупостью, начать барахтанье в новую жизнь. Разница между мужиками на обладание и владение предметом минимальная. Один больше, другой меньше, но каждый ту палку гнёт. Даньку прислать не забудь. Это мои дети и свой крест мы понесём сами. В бойцовскую стойку не вставай. Я воевать с тобой не собираюсь. Очень надеюсь, что расстанемся на дружеской ноте. Денег мне от тебя тоже не надо, так что не дрожи. Я сама на них заработаю. Будешь жить, как жил исключительно для себя любимого.

— Ты обалдела?! Что несёшь? Какая собака тебя укусила? — опешил он от её выпадов. — За тебя я полностью отвечаю, поэтому если что-то пойдёт неправильно, то виновата не ты, а я.

Обессиленная Лена, пытаясь сдержать прыгающие губы, чтоб не расплакаться выкрикивала:

— Твоя собака. Твоя. Ты свернул мою уже готовую книгу, я послушалась. Забрал дискету, я промолчала. Отдал папку с документами вообще не спросясь. Перешагнула и через то. Теперь ваша милость не довольна, что я не по тем дорожкам гуляю, и мне опять предлагается проглотить всё это. Я освобождаю тебя от ответственности за себя. Кушнир, это был мой предел, уходи.

Он опять попытался всё превратить в забаву.

— Бог мой, я и не думал, что ты так наш разговор воспримешь. Дискету и документы отдал чисто для вашей с Данькой безопасности. С организацией желающей их иметь, шутить не следует. Сегодня просто подтрунивал над тобой.