Сама-то я думаю, что нас уже давно никто не ищет. Столько лет прошло!.. Наверное, нынешние легавые о нас даже не слышали и не знают, кто мы такие, но Карл по-прежнему держится настороже. Я знаю, он нервничает из-за того фэбээровца Хедли, который поклялся его поймать. Правда, мы уже несколько лет не ходили на дело, но Карл говорит — это ничего не значит. ФБР все еще нас разыскивает, а значит, опасность не миновала. Хедли он называет «настырным сукиным сыном» и говорит — этот тип не успокоится, пока нас не схватят или пока мы не умрем.

Но я стараюсь об этом не думать — от этого я только больше устаю. От беспокойства, тревоги, страха… Кроме того, я скучаю по Джереми. В последний раз он навещал нас примерно за месяц до Рождества. Скоро он опять едет в свой Афг. Карл говорит — Джереми сейчас очень занят; перед отъездом он должен «урегулировать важную проблему», и ему не до нас. Что это за «проблема», я понятия не имею, но думаю, что они с Карлом вот-вот начнут осуществлять свой «план». В чем он заключается, я тоже не знаю.

Мне ужасно жаль, что Джереми придется снова разлучиться с семьей! Когда он приезжал в последний раз, то показывал мне фотографии мальчиков и много о них рассказывал. Особенно мне понравилась фотография Хантера, который держит на руках своего младшего братишку. У них обоих такие милые мордашки! Мне очень хотелось оставить фотографии себе, но после того как я на них посмотрела, Карл забрал их и сжег. Я знаю — если этот дом когда-нибудь обнаружат, в нем не должно быть ничего такого, что могло бы связать нас с Джереми. И все равно, когда я увидела, как огонь пожирает фотографии наших внуков, я не удержалась и заплакала. Успокоиться я никак не могла, и Карл мне наподдал. Приказал, чтобы я заткнулась.