– Уяснил. – Андрей глянул на засветившийся экран телефона, добавил: – Силантьев выехал из города, едет сюда.

– Вот и хорошо, что в нашу сторону. Вот мы его и подождем.

В дом вошли через кухню. Сема молча кивнул на полуприкрытую дверь кладовки – тебе туда, дорогой друг. Ему бы поближе к Кате, но спорить Андрей не стал, на цыпочках прокрался в кладовку. Пока устраивался между аккуратными рядами полок с соленьями и вареньями, Семы и след простыл. Через узкую щель в двери Лиховцев мог видеть только черный ход и ничего не слышал, кроме уханья своего сердца.

Потянулись долгие минуты ожидания. Где-то через четверть часа снова пришла эсэмэска, не оставившая никаких сомнений в том, что Силантьев направляется в свой загородный дом, и ждать его осталось совсем недолго. Вот только в темной кладовке это «недолго» превратилось в «бесконечно», и когда тихо скрипнула дверь черного хода, Андрей вздрогнул от неожиданности.

В кухню вошел Силантьев, Андрей видел его сквозь узкую щель. Видел и в глубине души мечтал о том, что Силантьев его тоже заметит и не придется отсиживаться, как крыса в темноте, а можно будет с чистой совестью напасть, врезать по холеной морде, а потом сразу под дых. Но Силантьев не заметил ничего подозрительного, а здравый смысл взял-таки верх над теми чувствами, которые Сема назвал душевными порывами. Уже только одно то, что Силантьев вошел через черный ход. Это говорило о многом, делало Семину версию правильной и работоспособной. Андрею оставалось только ждать и молиться, что с Катей и ребенком все будет хорошо. Сема обещал, а он профессионал, вот только на душе от этого легче не становилось. А потом Андрей услышал голоса – Силантьева и Кати. В затаившемся доме голоса звучали отчетливо и громко, он даже мог разобрать почти каждое слово…

Внутри, там, где у нормального человека находится сердце, у него все клокотало, вскипало и лопалось, оставляя на губах соленый вкус крови. Силантьев говорил, и с каждым сказанным словом становилось все больнее, все солонее и горше. А еще все страшнее…

Его беременная жена сейчас рядом с убийцей. Она вынуждена слушать жуткие признания и угрозы. Она боится, потому что думает, что осталась совсем одна, что никто ее не защитит. А он, ее муж, в это время отсиживается в кладовке среди солений и варений, как распоследний трус, ждет, что Сема решит за него все проблемы.

Семин план был хорош и продуман, вот только он, Андрей Лиховцев, просто физически не мог оставаться в стороне. Чтобы двигаться бесшумно, он снял куртку, ботинки и даже носки, постоял посреди кухни, успокаивая мысли и дыхание. И только успокоившись, почти успокоившись, медленно двинулся вперед.