Она пожала плечами.

— Думаю, он должен вернуться обратно в древнюю легенду.

— То есть, ты по-прежнему будешь хранить под ним рецепты своих джемов? Скажи-ка мне, Д. Д., она же Джулиана, какие у тебя планы на рождественские каникулы?

— Наконец-то выберусь в Вермонт.

Она говорила правду, хотя и рассчитывала, что поедет туда не одна. Она не знала, как ей пригласить Мэтью, и уже перебрала все возможные предлоги. Даже подумывала, не заставить ли его улаживать с Шаджи вопрос об автомобиле. «Ты потеряла мою машину! — бушевал Шаджи. — Это все твой джаз! Ты ходишь, словно пьяная! Верни мне машину!» Но сейчас он, положившись на ее слово, уехал отдохнуть в Калифорнию, где у него был дом, Абрахам Штайн должен с нарочным отправить бандероль в Вермонт. Камень Менестреля вернется на свое место, и она опять будет хранить под ним рецепты. Она обдумала несколько возможных вариантов. Передать его в музей, выбросить в океан, отдать матери, или тетке, или Абрахаму Штайну. Но в конце концов решила оставить у себя. Только Пеперкэмпы знают о его существовании… И Мэтью.

Она должна продолжить четырехвековую традицию.

— В Вермонт? — переспросил Мэтью. — Удивительное совпадение. Я тоже еду туда. — Он заметил крошечную капельку пота, выступившую на ее правом виске, и ему страшно захотелось смахнуть ее пальцем, но он удержался. Пока. — Там, на Баттэнкилл-ривер, стоит маленький домишко, ужасно холодный, но когда ты лежишь под грудой одеял с красивой зеленоглазой блондинкой… Она играет на фортепиано — все больше классику, но, думаю, недалек тот день, когда она прославится как джазовый музыкант. Я, конечно, не могу сказать наверняка. Я знаю ее совсем недавно. Но это не имеет значения, я люблю ее.

— Мэтью, ты говоришь серьезно?

— Конечно. — Он улыбнулся. — Меня беспокоит только одно: я не уверен, нравятся ли ей мои ботинки.

— Она обожает твои ботинки, — сказала Джулиана. У нее вдруг перехватило дыхание. — И твою черную кожанку. Они кажутся ей очень сексуальными. Так же как и человек, который носит их. Она любит его.

Он рассмеялся, не сводя с нее глаз.

— Кажется, твоя непредсказуемость проняла меня всерьез. Как ты думаешь, если я поцелую тебя, Лэн не вышвырнет меня отсюда?

Она хмыкнула.

— Тебя это очень волнует?

— Рискнуть стоит, и все-таки я постараюсь сделать это быстро.

Но поцелуй получился долгим. Они оба постарались.

— А что у тебя в «Газетт»? — спросила Джулиана. — Разве Элис Фелдон не ждет твою статью?

— Уже нет.

— Ты что, больше не будешь писать?

— Напротив, любовь моя, — сказал он, снова целуя ее. — Как раз буду.