Свой последний вечер в Нью-Йорке она провела с Джулианой. Они поужинали вместе с Катариной и Адрианом, выслушали ее рассказ о Д. Д. Пеппер, который Вильгельмине показался достаточно убедительным. Видимо, племянница нуждается в этой особе. По крайней мере, эта Д. Д. объяснила Вильгельмине присутствие старых нарядов в гардеробе Джулианы.

Джулиана явилась к Вильгельмине глубокой ночью, уже перед рассветом, и, присев на край кровати, разбудила ее.

— Скажите, вы с Хендриком любили друг друга? — не делая никаких вступлений, спросила она.

— Ну, ты и нахалка, — сказала Вильгельмина.

— Сначала он любил вас, а потом, когда моя мама начала взрослеть, влюбился в нее. Ведь он говорил об этом, да?

— Ложись спать.

— Мне не спится. — Она вздохнула. Даже в темноте было видно, как сияют ее глаза. — Мне хочется играть на рояле.

— В три часа ночи?

Джулиана кивнула.

— Ну что ж, подай мне халат. Мы сыграем в четыре руки.

— Вы играете на фортепиано?

— Играла когда-то. И в последнее время меня частенько тянет к роялю. Сама не знаю зачем, но иногда я играю в церкви. Во время оккупации, когда было особенно трудно и страшно, я напевала какие-нибудь сонаты. Это помогало мне не думать о том, что будет со всеми нами, о том, что мои силы на исходе. Мы с Рахель пели целыми днями. У нее был чудесный, чистый голос. У нас не было фортепиано, и я садилась за стол и делала вид, что играю, а Рахель ловила меня на неверно взятых нотах. Твоя мать смотрела на нас, как на сумасшедших. Она тогда целыми днями готовила, с головой уходила в стряпню. Если у нее были продукты — пусть даже только картошка, или зерно, или свекла, — она никогда не сетовала на голод и лишения.

Они играли четыре часа. Вильгельмина часто сбивалась, но не снисходила до извинений за свою неуклюжесть. Джулиана была в полном восторге.

— Вам нужно завести себе фортепиано!

— Ба-а! А что скажут соседи?

Но сейчас она пожалела о том, что у нее нет инструмента. Если бы у нее была возможность, она играла бы ночи напролет!

Утром, прощаясь с Джулианой в аэропорту, она поцеловала ее и сказала:

— Да, Джулиана, мы с Хендриком любили друг друга, но наша любовь длилась недолго. Я всегда догадывалась, какой это человек, но и представить себе не могла, что он может предать нас. Если бы я поняла это раньше, то как-нибудь ночью перерезала бы ему глотку. После того что случилось, я пыталась разыскать Хендрика, мне хотелось убить его. Но сейчас… Сейчас я думаю, что, сохранив себе жизнь, он получил свою долю страданий!

— А как же вы, тетя Вилли? Вам, наверное, очень одиноко?