Потом Грейс вспомнила, как была беременна, как родился Генри. Очень долгое время мальчик плохо спал, Грейс приходилось часто вставать к нему по ночам, а Джонатан брал сына на руки и говорил: «Ложись и спи, справлюсь сам». А детская площадка на Первой авеню, где летними днями Грейс сидела с коляской! Иногда Джонатан, улучив минутку, сбегал из больницы на полчасика и присоединялся к ним. На этой же площадке Генри позже играл с Джоной, другом, который в один прекрасный день просто прекратил с ним разговаривать. Там же Генри окликнул отца, а незнакомая женщина продолжила идти дальше как ни в чем не бывало. А когда сыну пришло время поступать в подготовительную школу, Грейс таскала его на собеседования по всему Манхэттену. По глупости боялась – вдруг Генри не примут в Реардон? Но на этих собеседованиях Джонатан с такой теплотой и нежностью говорил о сыне и о том, как ему важно, чтобы мальчик получил хорошее образование, что все были просто очарованы. В результате Генри готовы были с распростертыми объятиями принять в почти любую школу.

Потом Грейс подумала, как вежливо и сдержанно Джонатан всегда вел себя на ужинах у Евы. Следом на ум невольно пришли мысли о домашних ужинах – в столовой, на кухне, и за тем самым столом, за которым она сейчас сидела. А однажды Джонатан пришел к ней в кабинет с бургерами в русском стиле из «Уэйлс», но до угощения дело дошло не сразу. Сначала они занялись любовью на кушетке. Надо же, а Грейс совсем забыла тот случай…

Дальше пришли мысли о всех до единой комнатах в квартире на Восемьдесят первой улице. Ее квартире. Той самой, где Грейс выросла, где была женой и матерью, а потом – несчастной, брошенной мужем, испуганной женщиной, ожидающей, что сейчас на нее обрушатся новые невзгоды. Грейс вспомнился паркетный пол в коридоре и ставни в столовой, которые мама всегда закрывала, а она, наоборот, держала открытыми. И комната Генри, когда-то бывшая ее детской. И кабинет Джонатана, в котором любил укрываться отец. И кухня, перешедшая от мамы к ней. Ванна, кровать, флакончики с образцами «Марджори 1», «Марджори 2», «Марджори 3», которые Грейс вылила в раковину. И конечно, украшения – подарки неверного мужа, компенсация за каждую измену от человека, который все еще любил жену, но не мог быть с ней счастлив.

В этот момент Грейс впервые со всей ясностью поняла, что больше там жить не будет. Теперь эта квартира не ее дом. То же самое можно сказать про Джонатана – теперь у них нет семьи. Муж Грейс прячется в холодных местах за много тысяч миль отсюда и просит ее о прощении.