Леди ли Брагоньер скептически подняла бровь и с убийственной вежливостью сообщила:

— Он на вас всё равно не женится, госпожа, ваши усилия пойдут прахом. Я найму хорошую сиделку, вы сможете приходить, когда хотите, но, вероятно, сами скоро забудете сюда дорогу. Нет, я желаю сыну добра, но он может остаться калекой.

Эллина вспыхнула и, не раздумывая, выпалила:

— Я останусь с вашим сыном, даже если его парализует. Я не охотница за деньгами, леди ли Брагоньер, могу вернуть стоимость всех подарков. К сожалению, вернуть сами подарки не могу: продала их ради спасения господина соэра. Но не беспокойтесь, я напишу расписку и стану отдавать вам три четверти заработка. Не люблю быть должна.

Леди ли Брагоньера по-новому взглянула на замухрышку. Оказывается, у этой безродной есть гордость. Вряд ли притворяется — от возбуждения по щекам пятна пошли.

— Не я вам их дарила, не передо мной и отчитываться. В остальном же решайте сами. Я препятствовать не стану. Вам приготовят гостевые покои. Полагаю, переодеться вам не во что, — леди ли Брагоньер презрительно наморщила нос, окинув перепачканную в крови и грязи Эллину высокомерным взглядом. — Возможно, в пору придутся платья моей молодости.

Гоэта проглотила завуалированное оскорбление и осталась терпеливо ждать горничную. Леди ли Брагоньер чётко дала понять, где её место. Ничего, перекусив и переодевшись, Эллина проскользнёт в спальню любовника. Если леди ли Брагоньер решила, будто гоэта проведёт ночь у себя, она ошиблась.

Врач, разумеется, маг, приехал буквально через пару минут. Он долго пробыл в спальне Брагоньера, не пуская туда никого, кроме помощницы. Та то и дело меняла розовую от крови воду на новую, варила на кухне отвар, стерилизовала пугавший слуг скальпель, подогревала мазь для компрессов. От вопросов отмахивалась — мэтр объяснит. Уже за полночь врач покинул спальню больного и велел его не тревожить. Выпил предложенного коньяка и пригласил леди ли Брагоньер поговорить в кабинете. Эллина терпеливо ждала в сторонке, догадываясь, она в круг избранных не входит. Оставалось только строить догадки. Раз врач закатал рукава, значит, оперировал. Гоэта догадывалась, у соэра отбиты внутренние органы, но надеялась, хирургическое вмешательство не потребуется. Значит, ошиблась.

— Вы тоже, — замерев на пороге, поколебавшись, приняла решение леди ли Брагоньер и пояснила доктору: — Господин живёт с этой женщиной.

Лекарь пожал плечами. Его такие тонкости не волновали.

Эллина покорно опустилась туда, куда указали. Платье леди ли Брагоньер жало, но другого не нашлось. Оно не нравилось гоэте: старомодное, удушливое, с жёстким корсетом, да ещё и в цветочек, но тут уж не до капризов.