– Этак и впрямь из нее невеста получится, – сказала княгиня. – Агашка, затягивай, но понемногу. Дай выдохну… тяни!.. Помнится, покойный государь Петр указ написал, чтоб дураков не женить… подпадает она под сей указ? Что скажешь, матушка?

– Может, и не подпадает, – ответила Ирина Петровна, оправляя на княгине домашнее платье. – Ваше сиятельство, надобно льдом личико протереть. Будете как девица пятнадцатилетняя.

– Потом. Что там на дворе? Снег идет? Подморозило?

– Ваше сиятельство, Петруша приехали, – глядя в окно, доложила Ирина Петровна. – С ними господин Громов.

– Слава те, Господи, помирились! Как войдут – сразу же проси!

Княгиня взяла пуховку, прошлась по шее и груди, чуть-чуть по носу. Поглядела в трельяж – чего-то недостает. Модного банта на шее? Нет, она не девчонка.

Она взяла купленную недавно вещицу – дорогую золотую подвеску, продолговатую, с рубинами и гелиотропами, с россыпью мелких бриллиантов. Подвеска была с хитростью – если нажать сбоку на кнопку, нижняя часть отделялась и оказывалась крошечной готовальней с набором миниатюрных инструментов для поправки красоты – ножинками и щипчиками. Очень удобно при выезде в свет… и, пожалуй, достаточно красиво, чтобы прямо сейчас приколоть к плечу…

В трельяже отражалась красавица – а кто не красавица под пудрой и при свечах? Княгиня приказала себе держаться бодро и вышла в гостиную.

Одновременно вошли Петруша и Громов. Оба держались плечом к плечу, глядя прямо перед собой и словно бы друг дружку не замечая, оба были настолько серьезны, что княгиня забеспокоилась. Громов поклонился, сынок-баламут – нет.

– Матушка, – сказал он. – Едем к госпоже Егуновой!

– С чего вдруг? Сперва пообедаем. Сейчас кушанье поспеет.

– Я хочу видеть Катеньку. И Громов также хочет.

– Рано еще на нее глядеть, – возразила княгиня. – Дура дурой. Но говорить учится. Авдотью матушкой зовет и в куклы с ней играет.

– Ваше сиятельство, нам действительно очень нужно увидеть эту особу, – сказал Громов. – Мы подозреваем, что госпожа Егунова жестоко обманута, и Катенька – вовсе не Катенька, а какая-то авантюристка.

– Да и не только мы подозреваем! – подтвердил князь. – А люди, в чьем доме она всю осень жила.

– С чего вдруг? – видя, что сынок, склонный к бурным чувствам, удивительно угрюм, княгиня забеспокоилась.

– Есть основания, ваше сиятельство. Мы хотим убедиться, что эта Катенька и та особа, которая с нами обоими очень бойко беседовала по-французски, – одно и то же лицо.

– О Господи! Как это могло быть?

– Мы в доме Фишера, где фехтовальный зал, случайно свели знакомство с девицей. Она не русская, ваше сиятельство, и хорошо воспитана. А потом… потом нам стало известно, что именно в доме Фишера нашли пропавшую дочку госпожи Егуновой… нам только надобно ее увидеть, ваше сиятельство!