Во время этой тирады тот, что с плакатов, молчал, и было непонятно, поддерживает он своего коллегу или нет. Это внушало надежду. Обидевшейся на плевок, Жека спросил у него:

— Вы же токаря?

— А что ты имеешь против? — воззрился на него тот, что с плаката.

— Да ничего. Я вот тоже в «путяге» на токаря обучался. Станок 16к20.

Если Жека рассчитывал этой фразой заполучить симпатии работяг, то он ошибся. Арматурный очнулся от своего сна наяву и произнес:

— Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…

— Горыныч, брось ты, они же не знают, кто такой Евгений Онегин… А чего ж в цех не пошел работать, остолоп? — Обратился токарь к Жеке. — Гонял бы сейчас мастера за пивом да деньгу зашибал. Ты сидишь тут, куришь, а станок там сам крутится, работа работается. Плохо разве, а?

Жека услышал, как за спиной хмыкнул Марк, и, подумав, что лучше не спорить, осторожно спросил:

— Так что с Ульмаром?

— У себя, наверное, сидит, плов варит, — ответил тот, что с плакатов. — Вон вход, — он сделал движение рукой, — прямо будет лестница, по ней на третий этаж.

— А там?

— А там сам поймешь, — сказал тот, что с плакатов.

— Спасибо, — произнес Жека. — До свидания.

— Бывай, — буркнул работяга и закурил.

Они с Марком вошли в указанную дверь, за которой направо уходил темный коридор, а прямо, действительно, была лестница. Чисто выметенная, с отполированными бесчисленными ладонями деревянными перилами, она поднималась на второй этаж, где сновали между кабинетами женщины в костюмах — там помещалось, по-видимому, цехоуправление.

— Смотрю, ты не дурак потрепаться, — заметил Новопашин.

Уловив ехидство в его голосе, Жека даже не стал ему отвечать.

Пролеты, ведущие на третий этаж, были замусорены коробками, пачками из-под сигарет, скомканной бумагой и осколками битых кирпичей. Прямо на площадке Жека с Марком увидели обитую потемневшей от времени вагонкой дверь, на которой черной краской из баллончика была размашисто накарябана свастика. Справа от двери — большое гулкое помещение, из темноты которого веяло как из погреба. Холодно было так, что изо рта у Новопашина и у Жеки вместе с дыханием вырывался пар.

— Наверное, здесь, — обернулся Жека на Марка.

Тот вместо ответа подошел ближе и рукой толкнул дверь. Она была незапертой и легко и бесшумно открылась.