— Точно не знаешь? — спросил Марк, продолжавший держать азиата за запястье. — Ты уверен? Ты подумал, правда? Хорошо подумал?

Он поднял и снова, как автомат по извлечению правды из человеческих тел, опустил руку с молотком. На этот раз удар пришелся куда-то по пальцам. Хрустнувшие расплющенные фаланги и нечленораздельный звук, который издал Ульмар, заглушило заикающееся интро песни группы «Muse», заигравшей по радио после рекламы.

— Так не знаешь, где они? — с ледяной яростью зашипел Марк. — Не знаешь?

— Нет, — простонал Ульмар, энергично тряся головой.

Жека как загипнотизированный смотрел, как молоток опустился в третий раз — теперь острым концом набалдашника. Ульмар выгнулся дугой и закричал что-то по-узбекски. Его перебитый безымянный палец неестественно отставал от начавшей раздуваться синевой окровавленной руки. А из-под рассеченной кожи были видны осколки костей.

— Так знаешь или не знаешь, а? — разбрызгивая слюну, заорал Марк. — Или не хочешь говорить? В партизанов собрался играть? Или скажешь, или убью, блядь, этим молотком!

— I can’t get these memories out of my mind, and some kind of madness has started to evolve[37], — сладко пел по радио Мэттью Беллами.

Снова крик. Ульмар брызнул на стол кровью из прокушенной губы.

— Будешь отвечать, сука? Или мне тебе гвоздь в голову заколотить?

— I tried so hard to let to go, but some kind of madness is swallowing me whole, yeah…[38]

Опять удар молотка, треснувшим под ногой сучком хруст костей, опять крик.

Наверное, Ульмар точно ничего не знает. Иначе бы уже сказал. Жека смотрел на вмятину, оставленную бойком молотка в столешнице. Все происходящее напомнило ему «Man On Fire» Тони Скотта — сцены, когда герой Вашингтона пытает своих врагов.

Марк повалил вдруг страшно и как-то по-женски завизжавшего Ульмара на пол, ударил снова. Молоток опять попал узбеку в руку, на этот раз здоровую, но только потому, что он защищал ей лицо.

Ульмар кричал и пытался вырваться. Марк тоже что-то кричал, прижимая его к полу и держа молоток над головой. Беллами пел: «Our is it just madness keeping us afloat?»[39]. По спине Жеки побежали мурашки. Он с ужасом вдруг почувствовал, что сейчас станет свидетелем убийства.

— Папа! Папа! Оставь его! — внезапно выскочила из-за ширмы, по дороге опрокинув ее, какая-то девушка.

Она бросилась к Марку, схватила его за занесенную руку с молотком и, рыдая, прокричала:

— Я знаю! Я скажу! Отпусти его!

Молодая узбечка. Черные волосы заплетены в косички. Одета в джинсы и кофту с якорем. Наверное, красивая, если бы левая половина лица не была залита багрового цвета свежим кровоподтеком.