Из динамика айфона послышалась музыка, перебиваемая женским смехом.

— Нет, иди ты лучше, — донесся степенный мужской голос, — да-да, ты. Сразу с двумя хочешь?

Настя увидела, какими огненными стали глаза отца, смотревшего в стиснутый напряженными пальцами — вот-вот раздавит — айфон.

— Иди сюда, — раздался звук шлепка. — Какая малышка! Сейчас мы тебя в два смычка уделаем. Фил, ты куда хочешь начать?

— Не знаю. Пусть пососет сначала, — услышала Настя голос отца.

— Точно! Становись на колени… Ну, скрестим шпаги что ли, дружище!

Отец Насти ткнул дрожащим пальцем в айфон, останавливая видео.

— С-с-с-сука, — просипел он, задыхаясь от бешенства. — Все-таки достала меня этой записью. С того света — но достала!

— Ты ее убил? — спросила Настя, ловя реакцию отца в зеркале.

— Блядь! Да ее мало убить было! Живот вспороть и кишки на руку наматывать! — Филипп Юрьевич встретился взглядом с дочерью. Еще сильнее блеснули его глаза. — Как к тебе это попало?

— Да неважно, — ответила Настя. — Важно, куда это от меня может попасть. Понимаешь?

— Что? — прищурился ее отец.

— Что значит «что»? — удивилась Настя. — Видео, на котором ты с руководителем комитета на пару трахаете девушку. Третесь своими яйцами друг о дружку. Зачем одну-то? Там же вторая была, свободная. Которая, кстати, это все и сняла. Оператор, так сказать. Да ладно, руководитель комитета — это мелочи. Я до конца досмотрела эти ваши шалости. Видела, кто там и в каком виде приходит. Помнишь, наверное? Цари — а все туда же… Что, даже ручки задрожали, папа?

Филипп Юрьевич хотел было что-то сказать, но только как рыба молча разевал рот. Вид у него был бы комичный, если бы не страшная, побелевшая от ярости физиономия. Скулы заострились, губы побледнели, яростные глаза почти выкатились из орбит — такого его Настя еще не видела. Бледность и как бы мелкая судорога не покидали его лицо. Насте захотелось открыть дверь машины и выскочить на улицу, подальше от будто бы испытывающего трансформацию отца. Но она собрала волю в кулак и, обливаясь потом, осталась сидеть на месте. Сказала, стараясь казаться спокойной (такой Клинт Иствуд в юбке), хотя внутри все тряслось:

— Тут есть три варианта. Первый — я отсылаю это видео в прессу. Я думаю, там в это вцепятся как волки и будут рвать вас на куски. Слышал, какой шум поднялся из-за священника? Ноги все оттуда же, я так понимаю. А если выложить на Ютюб, скандал с Моникой и Биллом всем покажется цветочками. Учитывая, что девушку, снявшую видео, убили. Второй вариант — пересылаю файл тому, кто там к вам зашел на огонек. От твоего имени, с угрозами шантажа. По-старинке, винтажно так, знаешь. Сколько ты проживешь после этого? Думаешь, что-то сможешь доказать, когда там узнают о существовании такой записи? Человек-то серьезный. Ему есть, что терять.