— Поехали, — сказал он.

Чеченец, не говоря ни слова, кивнул.

* * *

Перед тем, как свернуть с шоссе, Гази притормозил на обочине. Глядя перед собой, произнес, обращаясь не то к Жеке, не то к самому себе:

— Уже близко.

— Куда нам? — поинтересовался Жека.

Чеченец показал рукой. Потом он вышел из «приуса», снял пальто, опустился на колени, закрыл глаза и, перебирая пальцами деревянные четки, которые достал из кармана, зашептал молитву, не обращая внимания на пролетающие мимо по трассе автомобили. Кто-то из водителей отрывисто посигналил, но Гази даже ухом не повел, продолжая молиться. От его монотонного голоса, произносящего непонятные слова, у Жеки по спине побежали мурашки.

Он отошел в сторону метров на десять, чтобы Гази его не видел, позвонил Марку:

— Уходим на бетонку перед Отрадным, сразу за строительным супермаркетом.

— Перед Отрадным? Нам до тебя еще километров двадцать.

— Двадцать?

— Ну, или около того.

— Понял. Вы уж давайте, — сказал Жека и пошел к «приусу».

Гази был готов. Отложил четки, кинул на заднее сиденье катушку прозрачного скотча.

Кавказец, почему-то показавшийся Жеке похожим на печального с неожиданного похмелья ангела, посмотрел на него и задал вопрос, от которого его вновь обдало морозом вдоль позвоночника:

— Ты помолился?

Жека не помнил, приходилось ли ему серьезно задумываться об этом раньше — верит ли он в Бога или нет? Скорее, нет. Не его это тема, всегда других забот хватает. И, не смотря на чудовищную усталость (чего только не произошло в этот длинный — предлинный день), ему сейчас стало страшно. Как-то это не укладывалось в голове — вот он сидит в машине, жив — здоров, а через пять минут или через час от него может остаться только неподвижная оболочка, кусок мяса, а сам он исчезнет со всеми своими эмоциями и воспоминаниями. Куда? И что, насовсем? Без надежды вернуться и потрещать со старыми знакомыми хотя бы пять минут? И как же Настя?

Что бы он сделал, если был бы уверен, что Марк не успеет на помощь?

А успеет ли?

Давай же, включи голову…