— Ты лучше заткнись! — сказал Марк.
Жека подумал, что, наверное, Марк был прав. Надо остановиться. Поглубже спрятать свою лезущую из всех щелей даже в такой момент иронию. Остаться живым.
Сработало. Ильяс снова взглянул на Жеку и сказал Новопашину:
— Хорошо… Но только потому, что я тебе должен.
— Спасибо, — произнес Марк и — Жеке. — Пойдем.
— Задержись на минутку, — попросил Джонни И. у экс-копа.
— Жека, ты давай, двигай к нашей машине. Она тут рядом, мы немного не доехали. У нее фары включены, увидишь. Подожди нас там.
Преодолевая боль, Жека поднялся на ноги. Встретился взглядами с телохранителями Ильяса, которые подняли брошенное по приказу Гази оружие. Ему показалось, что они борются с желанием выстрелить в него. Он шагнул раз, другой. Кавказцы молча смотрели на него, но не делали никаких попыток нарушить слово босса, отпускавшего угонщика. Под перекрестными взглядами всех присутствующих Жека бочком — бочком приблизился к воротам, у которых лежало тело чеченца.
— Спасибо, — сказал он, обращаясь не то к Джонни И., не то к Марку, и будто вплыл в темноту, караулившую снаружи.
Исчез.
Марк спросил у Ильяса:
— Что ты хотел?
— Пойдешь работать ко мне? Со своим другом?
Марк переглянулся с Костровым. Он так ничего и не сделает за тот удар топором в лицо своей любимой девушке? Своей? Любимой?
— Ты какой-то бледный, — заметил Джонни И.
Марка опять заколотило. Собрав все силы, которых у него осталось не очень-то много, он ответил:
— Нет, не подходит нам твое предложение. Спасибо, но — нет.
— Подумай, — пожал плечами Ильяс. — Как меня найти, ты зна…
В стоявшем посреди цеха «приусе» щелкнуло. «Тойоту», в которой взорвались бензиновые канистры, подбросило вверх, и здание объял огненный ураган.
В последнее, растянувшееся в минуты, часы и, кажется, годы, мгновение, когда Марк наблюдал надвигающуюся на него стену пламени, в его голове звучала закрученная в луп строчка из «Portishead». Он никогда не знал, про что в этой песне пела та девушка, но Алька любила ее, иногда напевала под душем, четко произнося только первую строчку.