— Малыш, просто поехали домой.
Зарождавшийся в её взгляде гнев угас, и она прошептала:
— Хорошо.
Колт шагнул назад, захлопнул дверь и направился к водительскому месту.
* * *
Феб направилась прямиком к стереосистеме, пока Колт пошёл к панели управления, чтобы выключить сигнализацию.
— Можно я поставлю диск? — спросила она, дойдя до забитых дисками шкафчиков — шкафчиков, которые и до этого были переполнены, а теперь он увидел, что диски распиханы и сверху и по бокам, и мысленно сделал себе заметку купить ещё шкафчиков, когда всё это дерьмо закончится.
— Можно, если это будет последний раз, когда ты спрашиваешь разрешения сделать что-нибудь в этом доме, — ответил Колт, успешно остановив пиканье.
Феб развернулась и уставилась на него:
— Что, если ты не в настроении слушать музыку?
Колт направился в кухню, снимая по пути пиджак.
— Феб, если я сижу в кресле и по телеку идёт игра или я смотрю сериал, стерео выключено. В остальных случаях у тебя полная свобода действий с музыкой.
Она любила музыку, всегда. Когда она была подростком, Джек и Джеки просто на стену лезли от того, как громко и часто она слушала музыку. Если она ехала на машине, вы всегда могли услышать её приближение. Даже сейчас, когда ей было сорок два, Колт слышал, как из её колонок ревёт рок, её узнавали по этому звуку. И он наблюдал, как она двигает попой, стоя за барной стойкой, когда музыкальный автомат играл её любимые песни. Чёрт, если по-честному, то он не смог бы сосчитать, сколько раз за последние два года боролся с желанием подойти к автомату и выбрать «R.O.C.K. in the USA» Джона Мелленкампа или «Jesus Is Just Alright» группы «The Doobie Brothers» — две из десятка песен, которые, как он заметил, ей очень нравились, просто чтобы посмотреть, как она двигается.
Колт повесил пиджак на спинку стула возле обеденного стола, когда она объявила:
— Тебе следует кое-что знать обо мне.
Он повернул голову и увидел, что она всё ещё стоит рядом со стереосистемой и смотрит на него.
— Что?
— Я привыкла слушать грегорианские песнопения. Они меня успокаивают.