У Пальчикова, впрочем, есть ещё один союзник, о котором Пальчиков не знает. Я имею ввиду Тамару Борисовну Иевлеву. По своим возможностям, тем более усиленная Сильвией Альбертовной, она сопоставима с «вампирским спецназом». Хоть и уязвимость её (беременность) намного больше, но зато она находится в непосредственной близости к самому Снегирёву, что повышает и его уязвимость. У неё, в отличие от бойцов Пальчикова, исключительно сильная личная мотивация. Кроме того, она вхожа в самый высокий кабинет. Причём вхожа с совершенно неожиданной для противника стороны. С той стороны, которую противнику очень трудно контролировать. Вдобавок за Иевлевой просматривается в несколько более отдалённой перспективе, но несомненно присутствующий майор Ершов. Его действия не могут быть открыты даже для Иевлевой, но он, конечно, проинформирован обо всём, он уже действует и, когда настанет время, он сыграет свою роль.

Тамара Борисовна смотрит в окно на улицу Пушкинскую. Когда-нибудь по этой улице будет ходить её мальчик. Сначала в детский садик, за руку с ней. Потом сам. Потом он пойдёт в школу. Какой он будет? Наверное, он не будет отличаться от других детей, будет такой же, как все. Его жизнь будет проходить при дневном свете, а ночью он будет спать. Спать и видеть сны. Обычные сны, как у других детей. Она будет очень стараться, чтобы ночью никто и ничто не потревожили его, чтобы его сны были, как у других детей.

А парторг в этот вечер опять заснул перед телевизором. И его сон был как раз необычный, на сны других людей совсем не похожий. Парторгу снился Ленин. Сон был сначала очень страшный, но потом пришёл Ленин, и стало легче. Парторг заснул пьяный, сидя на диване, сразу после программы «Время». Он часто стал пить в последнее время, причём пил один. Пил один, потому что поговорить о том, что мучило парторга, крутило кишки в животе… поговорить об этом было не с кем.

Если смотреть с перспективы глубокой осени 1981 года, то можно сказать, что раньше жизни парторга придавали устойчивость три фактора: отсутствие вампира, отсутствие крокодила и незыблемость на своём посту товарища Хорошеева, секретаря Багаевского райкома партии. Ни один из этих факторов к осени не сохранился и за устойчивость жизни парторга никто не дал бы теперь и трёх копеек.

Раньше секретарь райкома доверял парторгу. Они вместе выпивали не раз. И парторг нутром чувствовал неразрывную связь с партией.

– Тебе поручили совхоз, партия доверяет тебе!

Вот сидит напротив секретарь райкома и доверяет. Смотрит без улыбки, даже слегка хмурится, закусывает огурцом и доверяет. Знает – ты не подведёшь. Он серьёзный человек, но и ты серьёзный человек. Партия может на тебя положиться. Вечереет, к сердцу подкрадывается приятная печаль. Бутылку допили неизвестно когда. Вроде только открыли. Секретарь спокойно так, серьёзно смотрит тебе в глаза, и ты чувствуешь его доверие. Переживаешь, готов землю грызть, но доверие оправдать. Это как на войне: свои-чужие. И он в тебе видит своего. Он – мужик, мысленно протягивает руку тебе – мужику: доверяю, полагаюсь на тебя, ты свой, наш. Дай пять. Смотри не подведи!