Чувствую, с ней согласны и остальные тоже. Натыкаюсь на встревоженный взгляд мамы и скрепя сердце заставляю себя взять папу под локоть. Он улыбается, шепчет, что все будет хорошо, что все мы делаем правильно. Я ему хочу верить, но Керри-то нет. Оглядываюсь на дорогу раз за разом, но такое впечатление, будто даже улица вымерла. Первые аккорды марша Мендельсона уничтожают последние надежды. По проходу сначала идет Марион. Она рассыпает лепестки роз. Вчера этого не было, потому что убирать за нами отказались, да и ребенка решили не гонять туда-сюда, ну споткнется, все переживут, она же совсем кроха.

Сейчас, например, я уверена, все тают от умиления. Все, но не я. Потому что взвинчена до предела. Наше убежище покидает Грейс, затем — Мадлен, но Керри, моей Керри нет. Как я без Керри?

Папе приходится потянуть меня за собой, так как сама решиться я не в состоянии. И, что самое парадоксальное, как только я оказываюсь в проходе, первое, за что цепляется мой взгляд — кудрявый затылок Шона Картера. И это неудивительно, ведь все остальные повернулись и с интересом смотрят на меня, но не он. Сидит себе спокойненько, алтарь гипнотизирует, будто так и надо! Именно последняя мысль придает мне сил. Наконец, перевожу взгляд на Ашера. Но он тоже совсем не безмятежен. Все его тело сковано напряжением, которое отчетливо видно и на лице тоже. Это совсем не те эмоции, что было на репетиции! Боже мой! Все идет не так.

Керри, Керри, пожалуйста, приди, сейчас, Керри! Ты мой ангел-хранитель, мой лучший друг! Как ты могла исчезнуть? Ты же знаешь, что я безвольная тряпичная кукла, и только друзья делают меня сколько-нибудь сильной. Пожалуйста, вернись ко мне! Господи, помоги ей.

Пусть сейчас, в эту самую минуту она войдет в двери.

Но ничего не происходит. Папа целует мой лоб, а я все еще одна. И надо каким-то образом самостоятельно дойти до Ашера. Он заставляет себя улыбнуться, протягивает руку, но я не хочу за нее браться, потому что он… он будто не рад моему появлению.

Когда священник зачитывает свою до невозможности пафосную речь, я смотрю туда, где должна была стоять подруга, но вместо нее вижу Мадлен, и глаза застилает пелена слез. Ашер крепко держит меня за руку, будто боится, что я растаю, точно дым, будто понимает, хотя, я уверена, Селия права, и ни одному из них не объяснить, что я бы лучше выгнала их всех, чем выдержала отсутствие Керри. И мне так страшно, я совсем иначе все представляла. Не ту атмосферу, и не тех людей.

Я настолько увлечена своими переживаниями, что не понимаю, что происходит, пока по толпе не проносится шумный выдох. И тут осознаю, что вопрос уже прозвучал. Поворачиваюсь к Ашеру, и он тоже смотрит на меня. Кто должен отвечать? Я или он? И что сказать?