– Может, вы сами, Анита? – сверкнула глазами Вронская.

– Я? – версия поставила меня в тупик. – Но почему бы тогда не написать мое имя? Посмотрите, почти везде стоят имена. Моего нет.

– Что если Максим его не знал?

– Не знал? – я фыркнула. – Говорю же, ему известно то, чем я не делилась даже с мужем! Более того, Макс встретил меня, когда я еще и перцептором не была! Правда… это было одностороннее знакомство. Но раз отыскал потом, выследил, значит, какие-то данные имелись.

На это Вронская не нашла, что возразить, а я иначе взглянула на пункты с пометкой «она». Сама уже, конечно, не помнила точные числа, но вот одна из дат подозрительно походила на тот самый день, когда я свалилась с лошади. Память отказывалась восстанавливать месяц, в котором мне вырезали когда-то аппендицит, но год совпадал. Потом – сентябрь 2016 года и тот момент, когда стартовала программа «Синий Код». Адвокат не ошиблась. Речь шла обо мне.

– А «конец»? – снова обратилась я к Вронской. – Посмотрите, впереди еще несколько лет до этого события. Что должно случиться? Максим чем-то неизлечимо болен?

Адвокат испуганно охнула.

– Насколько я знаю, нет…

– Может, вам все-таки приходит что-то в голову? Любая, самая бредовая версия. Истекает срок по ипотеке. Заканчивается аренда земли. Все, что угодно.

– Анита, мне не дано заглянуть в будущее, – со слабой улыбкой отбивалась от расспросов она, – но в настоящем у Максима нет ни залога, ни аренды, ни ипотеки. То есть, мелкие договоры, конечно, есть. Но не на такой срок.

Я закусила губу. Либо Макс переоценил мои умственные способности, ожидая, что легко разгадаю его код, либо… мне просто не хватало еще одной детали для полноценного вывода.

И я понятия не имела, где ее взять.

* * *

Вронская настояла, чтобы я задержалась у нее в гостях на несколько ближайших дней. Возражать не хотелось, как не хотелось и признаваться, что самой тошно возвращаться в пустую квартиру. Да и безопаснее как-то я ощущала себя там, где никому не пришло бы в голову меня искать. Адвокат заверила, что заседание перенесли. Мою машину пригнали на стоянку к дому, об этом тоже не следовало беспокоиться.

Я ощущала себя полностью окруженной заботой, уютом и теплом. Верунчик варила мне вкуснейшие супы и забавно охала, слушая рассказы о том, кто такие перцепторы. Ее непосредственность подкупала. Вронская в такие моменты предпочитала отсиживаться в уголке и слушать нас обеих. Кто бы мог подумать, что наше с адвокатом Макса общение, начавшееся столь холодно и не очень дружелюбно, в итоге станет довольно близким?