– Он понимает, – твердо ответила моя собеседница, – Дарья – нет.

Я задумалась над ее словами. Вронская, конечно, отмела все подозрения по поводу инцеста, но общий пазл из поступков Макса все равно не складывался. Оставались еще белые пятна, которым никак не находилось объяснений.

– Знаете, что выбивается у меня из общей картины? – наконец, заговорила я.

Адвокат приподняла бровь.

– Моя роль в происходящем. Нет, – жестом я остановила попытку старухи вмешаться, – понятное дело, что для всех мне нужно продолжать изображать эксперта. Но для самого Макса моя роль какова? Вы в курсе, что ему известны такие факты о моей жизни, которыми я почти ни с кем не делилась. Откуда? Вы что-то об этом знаете, Марина? Он следил за мной?

Вронская развела руками.

– Максим достаточно скрытен. Тот случай, о котором я рассказала, когда он приходил за советом… это был единственный раз. Я не в курсе всех его передвижений. Извините, Анита. Ничем не могу помочь. Все, что могу сказать: вы очень важны для него. Очень, очень важны.

Одной важностью тут не обойдешься. Я вздохнула. Мне требовались ответы, но Макс по каким-то причинам не желал их давать. Осознанно ли он подвергал меня опасности, так же как бросил своих людей под пули Татарина? Или это то, что выходило за пределы его плана, и чего он так опасался, повторяя, что «все станет лишь хуже»?

Возможно, наши отношения складывались бы по-другому, если бы в свое время он объяснил причину поступков. Предостерег, чтобы опасалась наветов Дарьи, успокоил, что те люди на черной машине – мои друзья, а не враги. Если бы убедил держаться подальше от лаборатории и Марго, рассказал, что Соловьев не такой святой, как кажется. Поверила бы я, не впутавшись во все это лично? Если вспомнить то ощущение сумасшедшей влюбленности, которым была охвачена, – поверила бы точно. Почему Макс не пошел по самому легкому пути? Почему?!

Я огляделась в поисках одежды. Заметив джинсы, перекинутые через спинку дивана, потянулась и нашарила в заднем кармане клочок бумаги. Хорошо, что Тимуру не пришло в голову конфисковать мои вещи. Я протянула список с цифрами Вронской.

– Что это? – она взяла бумагу, поднесла ближе к глазам.

– Может, вы мне скажете? Вам знакомы эти даты? А имена?

Адвокат перевела на меня недоверчивый взгляд.

– Где вы это нашли? Похоже на почерк Максима.

– В его сейфе, – не стала хитрить я. – И не спрашивайте, как. Меня не отпускает ощущение, что он сам хотел, чтобы я туда заглянула. Правда, в своей обычной манере не сказал об этом напрямую.

– Вот здесь… – она ткнула пальцем в самую первую дату, – речь идет о его матери.