– Похоже на то, – согласилась я.

– Но это не дата ее смерти. Она умерла позже на три дня.

– А это? – я указала на вторую по очередности запись. – Смерть отца Максима?

Моя собеседница кивнула.

– А это, – мой палец скользнул ниже, – случайно, не та ночь, когда Татарин покушался на их с Дарьей жизнь? Вы ведь должны знать о том случае.

Чуть помедлив, Вронская сделала неопределенный жест.

– Может быть, я точно уже не помню…

– А остальные даты? Варя? Дарья? Вы что-то можете о них рассказать?

Вронская долго держала в руках листок, словно пыталась разглядеть под чернилами другие, тайные письмена.

– Вот. Еще одну дату узнаю. Вторые роды у Даши были очень тяжелые. Чуть ли не выбор стоял, кого спасать: мать или ребенка. К счастью, выкарабкались оба. Исключительно благодаря тому, что Максим настоял, чтобы сестра легла в перинатальный центр со специализированным оборудованием, а не просто в частный роддом. Его забота оправдалась.

– Та-а-ак, – протянула я, все больше загораясь ощущением, что разгадка где-то близко. – А про Варвару что скажете?

Адвокат с сожалением прищелкнула языком.

– Ничего мне эта дата не напоминает.

– Это не дата ее смерти? – я ощутила слабый укол разочарования.

– Нет. Варвара умерла месяцев на шесть позже. А то и больше, точно не припомню. Это вообще дата из их с Максимом благополучного периода семейной жизни.

Ну вот. Попытка найти какую-то связь в том, что это даты смертей или печальных событий, с треском провалилась.

– С ней точно тогда ничего не происходило? – я не желала сдаваться. – Может, болела сильно? Или ограбили ее?

– Нет, – уверенно тряхнула головой Вронская, – все у них хорошо было. Может, Максим хотел какую-то символическую их годовщину запомнить?

Я отобрала у нее листок и уставилась на цифры. Не верилось, что это – просто список каких-то памятных для составителя дат. Нет. Это ключ. Шифр ко всему, что с Максом происходило. Отгадка всех его секретов. Вот только как ее разгадать?

– А «она»? – вслух принялась размышлять я. – Кто эта загадочная особа?