– Нет, не стал бы, – ответил Кармин. – По крайней мере, до тех пор, пока мне не приказали бы это сделать.

Взяв их заказ, Кармин повел Хейвен к столику, располагавшемуся в углу поодаль от остальных. Когда они сели, Кармин сделал глоток из своей чашки и подавился от горького вкуса.

– Какая горечь.

Хейвен сделала глоток кофе.

– Мне нравится.

Кармин насыпал в свою кружку столько сахара, сколько в нее поместилось, и добавил немного сливок, дабы сделать кофе хоть сколько-нибудь терпимым, но пить его он по-прежнему не испытывал никакого желания. Они разговаривали, пока Хейвен пила кофе, и он внимательно слушал ее рассказы о жизни в Нью-Йорке. Она рассказала об учебе в колледже и о создании художественных работ, о людях, с которыми она познакомилась, и о своих друзьях, после чего объяснила, что узнала о гибели его отца из новостей.

– Это был не первый раз, когда мне захотелось приехать. Живя в Шарлотт, я сбежала из дома посреди ночи и доехала на такси до автобусного вокзала, – Хейвен сухо рассмеялась, вспоминая случившееся. – Я лишилась рассудка, не спала днями. Твой отец остановил меня. Об этом я рассказывала в доме Селии.

Кармин ошарашено смотрел на Хейвен.

– Тебя могли арестовать за подозрительное поведение. Знаешь, копы дурака не валяют. Все стоят на ушах из-за угроз терроризма.

Хейвен рассмеялась.

– Я не похожа на террориста.

– Как и я, но внешность обманчива.

– Но ты и не террорист, – возразила Хейвен. – Это подтверждает мою точку зрения.

– Нет, – ответил Кармин. – Ничего это не подтверждает. Я терроризирую людей.

– Это разные вещи, – сказала Хейвен, прищурившись. На ее лице промелькнуло раздражение. – Ты слишком строг к себе.

– Нет, это ты слишком снисходительна ко мне, – парировал Кармин. – Ты даже не представляешь…

– Так расскажи мне, – серьезно сказала Хейвен.

– Я не могу.

– Ты не можешь мне ничего рассказывать? – спросила Хейвен, приподнимая бровь. – Или же ты просто не хочешь, потому что не желаешь, чтобы я знала?

– Потому что тебе лучше не знать. Поверь мне.