Она довела Дарена до кровати и, дождавшись, когда он сядет на неё, включила ночник. Только сейчас, наконец, посмотрев на него при свете, Эбби заметила, что он почти весь покрылся испариной. Не видя

его, она не могла сказать наверняка, каким именно было его самочувствие, а сейчас знала точно – очень

и очень хреновым. Кем она будет, если оставит его в подобном состоянии?

- Где лежит градусник? - Спросила она, помогая ему лечь.

- В тумбочке в ванной, - тихо произнес Дарен, заставляя Эбби тут же направитьсяк двери. Найдя то, что

искала и, прихватив марлю из аптечки и небольшой алюминиевый тазик, который наполнила холодной

водой, она вернулась в комнату. Глаза Дарена были закрыты, но он точно находится в сознании, - к

счастью и очередному облегчению.

Эбигейл осторожно присела на край кровати.

- Прижмите как можно сильнее, - прошептала она, помогая ему зафиксировать градусник, и только

потом потянулась к ёмкости с водой.

- Ты не обязана делать всё это, – неожиданно прохрипел он. – Не после того, что я сказал…

Эбби выжила марлю и приложила холодный компресс к его лбу.

- Знаю, - честно ответила она, понимая, как тяжело ему дались подобные слова, - но не могу иначе.

- Почему? – Его вопрос прозвучал слишком быстро. - На твоем месте я бы не стал помогать такому

бессердечному чудовищу.

Эбигейл медленно убрала свои руки, при этом, не отводя взгляда от его болезненно-бледного лица. Ей

показалось, что говоря всё это, он даже слегка усмехнулся – печально усмехнулся.

- У чудовищ тоже есть сердце.