работа заключается в том, чтобы не допустить хотя бы малейшее отклонение от нормы в воспитании

ребенка. Да, для девочки, разделение с вами, несомненно, будет травмой, но я обещаю, что определю её

к лучшим психоаналитикам Нью-Йорка.

- Да не нужны ей ваши чертовы психоаналитики! – Взорвалась Эбби, тут же вскакивая с места. Она и

сама не ожидала, что сорвется, но остановить себя уже не могла. – Неужели вы не понимаете, что тем

самым причините ей огромную боль?! Она только начала приходить в себя, только стала улыбаться, а

вы хотите снова заставить её страдать…

- Не это является моей целью, - спокойно, но твердо произнесла Одетт. - Я просто хочу, чтобы у

малышки были максимально комфортные условия. И чтобы она была счастлива.

- Счастье измеряется далеко не деньгами, миссис Харрис, – она почти что выплюнула ей это в лицо. – Я

думала, что женщина, у которой есть дети, понимает это. Да, мы не богаты. Я не имею возможности

одевать её в лучшие наряды от… Прада, - сказала она, акцентируя внимание на костюме Одетт, - но у

меня есть нечто большее, чем деньги. У меня есть любовь. И я готова дарить её снова и снова, зная, что

она никогда не кончится. Когда тебя искренне любят, то становится просто не важно, во что именно ты

одет: в дорогое платье или потертые джинсы. Важнее лишь то, что на душе у тебя тепло. А рядом есть

люди, которым ты нужен.

Впервые за долгие годы «сеансов» Эбби позволила себе высказать то, что на самом деле было у неё на

сердце. Пусть манеру выражения и объект для опыта она избрала и не самые подходящие, но понимала, что больше просто не имеет сил молчать. И теперь, когда до закромов её сознания начала добираться

вся катастрофичность происходящего, она ни на шутку испугалась, только подумав о последствиях

своей несдержанности. Потерять Адель – вот самый сильный её страх.