А он все никак не прекращал своих зверских болезненных движений. Казалось, мою промежность разрывают на части. Кричала и извивалась. По крайней мере, пыталась. Так продолжалось до тех пор, пока в комнате не зажегся свет.

Клио замер, но так и не вышел из меня.

Размазав слюни по дивану, я осторожно повернула голову, вспыхнула от стыда и собственного ничтожества.

Тео буравил брата взглядом, стараясь не смотреть на меня. Слезы застилали глаза. Пришлось моргнуть, чтобы сфокусироваться на своем «спасителе».

— Ты умом тронулся? — процедил грек. — Выйди!

Тео с места не сдвинулся, упрямо таращась на разозленного и все еще возбужденного Клио.

— Похоже, это у тебя проблемы, — совершенно спокойный тон британца. — Мы с тобой говорили об этом. Забыл? Занимайся Мерилин.

Абсолютно неожиданно отреагировал Клио на слова брата. Он просто подался вперед, вонзаясь глубже, и, как будто забыв о присутствии Тео, продолжил истязаться надо мной. Смотреть на британца не было ни сил, ни желания. Просто спрятала лицо, уткнувшись носом в мягкую обивку дивана, и не издала больше ни звука.

Дверь хлопнула так громко, что мое сердце сначала подпрыгнуло, потом оборвалось.

«Он ушел… Он ушел… Он ушел…» — пульсировало в голове в такт движениям Кавьяра.

Я совершенно не поняла, в какой момент он меня отпустил. Просто сползла вниз и, едва натянув лосины, так осталась лежать спиной к греку, чувствуя, как по внутренней части бедра стекает сперма.

— Так надо было.

Дернулась, потому что думала, что Кавьяр уже ушел.

— Просто прими это, не мучай себя, — вздохнул.

— Не распинайся. Давно поняла, какое ты говно… — прохрипела в ответ, так и не повернувшись. — Оставишь меня в покое?

Спасибо тебе огромное, Кавьяр, за то, что ты ушел! Иначе не удержалась бы и в рожу твою плюнула.

Ну когда, когда он станет хотя бы немного человечнее?..

А потом я услышала, как братья орали друг на друга в холле.

— Еще раз встрянешь туда, куда тебе не положено, пожалеешь! Понял меня? — завопил Клио.

— Нет, не понял! — выкрикнул британец. — И никогда не пойму! На хрена так издеваться над ней? Неужели отец допускает такую жестокость? Или…